Они хороши для тех, у кого есть сила и власть. Слабому только хуже: враг увидит твое бессилие и сразу им воспользуется.Дэвон вновь содрогнулась всем телом. Вот сейчас позовут шерифа, ее повесят… Она снова вытерла рукавом нос. Единственная надежда на ее милость. Но вряд ли она за нее заступится. Да к тому же, куда ей справиться с поварихой?Зеленые глаза Дэвон зажглись мятежным огоньком. Она угрожающе выдвинула челюсть. Эти там, наверху! Она вспомнила, как она первый раз услышала о том, кто ее отец. Это было как будто вчера — и какая это была боль! Ей было тогда шесть лет, и она впервые начала понимать туманные намеки слуг. Она была настолько простодушна, что решила сама обо всем поговорить с тем, кого они называли ее отцом. Так она и сделала: однажды воскресным утром проскочила в кабинет лорда Макинси и предстала перед ним. Никогда она не забудет взгляда, которым он ее одарил, когда она выскочила из укрытия за дверью, обхватила его за ноги и назвала папой. Лорд Макинси отшвырнул ее как кошку и приказал отправляться на кухню. Она, дурочка, пыталась еще объяснить ему то, чего он, наверное, не знает, — что она — его дочь.Ноздри его сузились — как будто перед ним было что — то вонючее, противное, губы сложились в выражавшую отвращение гримасу С каким презрением он на нее глядел! Он даже не подумал, как его слова могли подействовать на сердце шестилетней девочки: мол — у него нет никаких обязательств по отношению к ней — подумаешь там, ошибка одной ночи; и вообще, она должна быть ему благодарна за то, что он ее оставил в своем доме; но если она будет еще приставать к нему и качать права, то он вынужден будет отправить ее в приют.Это была первая и единственная встреча с отцом Она преподала Дэвон жестокий, но полезный урок: ей не на кого надеяться в этой жизни, кроме как на саму себя. Познать эту истину в столь раннем возрасте — тяжело, но с тех пор ей стало как — то легче приспосабливаться к жесткой реальности мира. Это было, пожалуй, единственное ценное, что она получила от своего отца.«А Хиггинс думает, ее милость скажет не вызывать шерифа. Ха — ха! — пробормотала Дэвон сама себе, по-взрослому трезво оценивая ситуацию. — Да она с удовольствием от меня отделается!» В лице девочки появилось выражение целеустремленности и решительности. «Но до этого свинья Уинклер заплатит мне за все. Пусть меня повесят, зато у него хоть синяк под глазом останется!»Она вновь разобрала потолок своего укрытия, вылезла наружу, засучила рукава и расправила плечи. Слезла вниз, огляделась Уинклер, должно быть, спрятался, как крыса, поблизости. Раздался ленивый свист. Ага, он сам себя обнаружил, тем лучше! Она осторожно прокралась вдоль каменной стены амбара, заглянула за угол. Вот он, развалился, нога на ногу, ботинок болтается, в руках какая — то травинка, счастлив и доволен. Ну, сейчас ему испортим жизнь!Дэвон выскочила из — за угла, руки в боки, ноги широко расставлены. «Ну, на этот раз не уйдешь, Уинклер!»Уинклер как лежал, так и подпрыгнул, потом вскочил и отступил на шаг. Он был на два года старше и на голову выше, но в этой малявке сейчас было нечто, от чего у него похолодело в спине. Он любил розыгрыши, типа того, что он учинил над Дэвон, любил, когда люди из — за него попадали впросак, но конфликты всякого рода — это было не для него. Он был попросту труслив. Вот и сейчас он нервно сглотнул и облизнул губы.— Я же в шутку, Дэвон.— Вот я тоже сейчас пошучу с тобой, — процедила Дэвон сквозь зубы и сделала угрожающий шаг вперед.Уинклера уже потянуло в туалет, но он еще храбрился.— Не посмеешь! Я больше тебя!Он еще не договорил, а Дэвон уже действовала: ее кулачок чуть не сдвинул ему челюсть на сторону. Уинклер завопил и бросился наутек — прямо к дому. Дэвон — за ним. Она настигла его как раз, когда он перелезал через забор у конюшни. Они оба рухну ли в большую кучу навоза, которую конюхи сложили сегодня утром после чистки стойла. Уинклер упал лицом в самую середину зловонной массы, а Дэвон навалилась на него сверху, продолжая его лупить и таскать за волосы. Уинклер, кое — как прикрыв голову руками и отчаянно пиная ногами во все стороны, запросил пощады. Но нет! Дэвон продолжала творить свое возмездие, пока чья — то рука не оторвала ее от несчастной жертвы.— Господи! Посмотри на себя! Вечно ты во что-нибудь вляпаешься!Это был Хиггинс, — уголки его рта опустились, демонстрируя отвращение. Зажав одной рукой нос от жуткой вони, он другой держал Дэвон за воротник, изо всех сил стараясь, чтобы она, не дай Бог, не прикоснулась к его безупречно чистому костюму.Дэвон вырвалась и пригладила свой наряд. Запах, судя по всему, ее не очень смущал. Она бросила на дворецкого мятежный взгляд, а потом вновь перевела его на свою всхлипывающую жертву.Мальчишка тем временем тоже встал и испуганно глядел на Дэвон.— Вот из — за него я и вляпалась, и пусть он за это заплатит, прежде чем меня вздернут.— Господи, детка! За то, что ты украла апельсин, тебя уж, конечно, не повесят.— Тогда, значит, меня посадят в тюрьму, но до того пусть он тоже узнает, почем фунт лиха.Хиггингс покачал головой.— Да никто тебя не посадит. Я говорил с леди Макинси, и она хочет видеть тебя.Дэвон недоверчиво вздернула голову.— Ее милость хочет меня видеть?— Да, да, — ответил Хиггинс, сам несколько смущенный по поводу того, во что это все может вылиться. Леди Макинси действительно сказала, что хочет лично увидеть девочку, прежде чем решить ее судьбу. Но вот что это ему сулит? Он хотел, чтобы хозяйка признала Дэвон как свою внучку. Но он прекрасно понимал, что в случае неудачи его плана он потеряет и свое место, и заодно свою пенсию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88