Дэвон отвела руку Элсбет и покачала головой.— Спасибо за заботу, но это моя проблема. Тот, кто зачал его, никогда об этом не узнает.— Если бы он узнал, он бы, конечно, женился на вас.Она опять покачала головой.— Нет, боюсь, что нет. И пожалуйста, я вас очень прошу. Не говорите об этом никому…— Но ведь вам все равно этого не скрыть? Скоро все здесь поймут, что вы не просто так толстеете. Осталось уже меньше девяти месяцев, и у вас родится ребенок. Этого вы уж никак не скроете. И Хантеру нужно сказать: ведь вам нельзя делать тяжелую работу. Это вам не полезно в вашем нынешнем состоянии.— Да я не собираюсь ничего скрывать, но я должна сама сказать об этом лорду Баркли. Пожалуйста, позвольте мне это сделать самой, — соврала Дэвон. Любыми средствами надо убедить ее, чтобы она молчала.Элсбет нерешительно ответила:— Если меня спросят, я врать не буду, но сама ничего не скажу — если только не буду считать, что должна буду сделать это ради вашего же блага.Дэвон облегченно вздохнула. Слава богу! Надо надеяться, что к тому времени, когда Элсбет решит обо всем рассказать, Дэвон будет уже далеко отсюда.— Благодарю Вас, миледи. Вы так добры ко мне.— Помните, миссис Макинси, Вы должны думать прежде всего о благе ребенка. Без мужа вам будет тяжело. Женщина с внебрачным ребенком — вас будут все сторониться. Если вы передумаете, насчет того, чтобы известить отца ребенка, скажите мне, я помогу.— Я все понимаю, но, боюсь, теперь уже ничего не исправишь. И слишком поздно решать все по-новому. Я сделала ошибку и должна за нее расплачиваться. И сделаю все, чтобы ребенку не пришлось страдать из-за моей ошибки.Элсбет улыбнулась и похлопала Дэвон по плечу.— Вы смелая женщина, Дэвон Макинси. В чем-то я Вам завидую. В подобной ситуации я не была бы такой храброй.Дэвон поглядела Элсбет вслед; та направлялась к двухэтажному особняку из красного кирпича — скоро она станет там хозяйкой Интересно, была бы Элсбет так же добра, если бы она знала, что этот ребенок — от Хантера Баркли? Сомнительно..Дэвон вновь посмотрела на свой округлившийся живот; время уходит — тоскливо подумала она. Теперь вот Элсбет все знает скоро и остальные узнают Надо спешить…Тихое посвистывание у конюшни привлекло ее внимание. Это Мордекай Брэдли обрабатывает щеткой черного жеребца Хантера. Он — ее единственная надежда, если она хочет избавиться от общества Хантера. Он один способен понять ее чувства. Они почти что в одинаковом положении, только что у нее под сердцем есть доказательство ее любви.Дэвон вновь с усилием поднялась, поправила фартук, так чтобы не было видно небольшой еще округлости на животе. Пришло время обратиться к Мордекаю за помощью.Она постояла, наблюдая гиганта за работой Щетку было почти не видно в его руке — такая большая у него ладонь. Однако движения не только быстрые, умелые, но и почти нежные — странно для мужчины такого вида.Нежный гигант, подумала Дэвон, когда Мордекай поднял голову и увидел ее. Он остановился. Морщины, окружавшие его блекло — серые глаза, стали глубже: он улыбнулся.— Что это вас занесло на конюшню, мисс? Дэвон медленно обошла вокруг жеребца,похлопав его по крупу. Погладила его крутую шею и взглянула Мордекаю прямо в глаза.— В Вас столько талантов, Мордекай. Вы как дома и на море, и на суше. Большинство предпочитают или одно, или другое, но вам, по-моему, и там, и там нравится.Мордекай хмыкнул, повел мозолистой рукой по крупу коня, стер пот с лица.— С детства я жил в деревне и вполне смог бы прожить остаток моей жизни не на нашей ферме — если бы меня не забрали в английский флот.— Значит, на море вы попали не по своей воле? Мордекай покачал головой, сухо улыбнулся.— Да нет, конечно. В душе я фермер, но, чтобы выжить, всему обучишься.Дэвон посерьезнела.— Нам всем приходится многое делать, чтобы выжить.Понимая, что Дэвон подошла к нему не ради интереса к его прошлому, Мордекай кивнул Положил щетку на место, взял жеребца за узду. Вы что-то хотите мне сказать, мисс?Дэвон отошла в сторону, пропуская жеребца, и затем прошла вслед за Мордекаем.— Хочу попросить вас об одолжении? Мордекай поставил жеребца в стойло и повернулся к Дэвон:— Каком?Дэвон нервно сцепила пальцы и с трудом проглотила комок в горле.— Я… я… пришла попросить… не поможете ли вы мне исчезнуть отсюда?Мордекай выгнул кустистую бровь.— Да уж, одолженьице!Теперь ей уже нечего терять, и Дэвон взмолилась:— Ну, пожалуйста! Вы единственный, кто мне может помочь. Мне нужно уехать.Мордекай сделал глубокий вздох:— Мисс, Хантер Баркли — мой лучший друг, а вы хотите, чтобы я помог бежать его невольнице.Господи, глаза прямо лопаются от боли! Дэвон сплюнула.— Я думала, вы поймете, о чем речь. Вы здесь единственный, кто понимает, что я чувствую.Мордекай снова покачал головой — на этот раз печально.— Понимаю, после той жизни, которую вы вели в Лондоне, быть здесь в положении простой работницы — это тяжело. Но и не так уж плохо. Хантер — не жестокий хозяин.Дэвон сжала кулачки, лицо покраснело от ярости.— Не притворяйтесь, что не понимаете, о чем я говорю. Я видела, как вы смотрели на Эслбет Уитмен, и понимаю ваши чувства — вот и у меня такие же чувства к Хантеру. Как раз ради вашей любви — помогите мне! Вы понимаете, что это такое — неразделенная любовь…Мордекай похолодел, потом покраснел от гнева.— Мисс, вы говорите о том, чего не знаете. По-моему, самое время вам вернуться к своим делам, а мне — к своим.— Мордекай, я не хотела вас обидеть. Все, что я хочу, — это уехать отсюда. Я не могу здесь больше жить. Скоро Элсбет станет его женой, и она не должна никогда узнать, что было между мной и Хантером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88