Но тут же Адам улыбнулся еще шире, живо представив грубоватую учтивость, с какой встречал бы малютку Аманду его рослый отец. Он наверняка постарался бы поучить Адама, как следует обращаться с таким нежным, хрупким созданием, и напоследок дружески хлопнул бы сына по спине.
Внезапно перед ними открылся запущенный участок, на котором стоял его дом. Лошадь прибавила ходу, и Адам тревожно оглянулся на Аманду.
Затаив дыхание Аманда разглядывала свой новый дом. Собственно говоря, это была простая хижина из грубо сложенных неструганых бревен. Она явно была сооружена наспех. Однако сруб. выглядел надежным и большим — приложив некоторые усилия, его можно было превратить во вполне приличное жилье. Все это пронеслось у нее в голове в течение первых же минут, когда она увидела необитаемую лачугу. Адам снова оглянулся на жену с виноватым» смущенным видом и с удивлением заметил, что она довольна.
— Адам, будь добр, сними меня поскорее. — Судя по выразительному лицу, Аманде не терпелось оказаться на земле. — Ну же, давай! — торопила она. — Я хочу увидеть, как там внутри.
Адам снял Аманду с лошади, и они пошли в дом. Он едва успел задержать ее на пороге, опасаясь наткнуться на каких-нибудь зверей, облюбовавших это заброшенное жилье.
Наконец Адам убедился, что сырая, холодная внутренность дома не таит никакой угрозы, посторонился и позволил Аманде войти, несмело улыбаясь в ответ на ее уверенную улыбку и замирая в ожидании скорого сокрушительного разочарования. Он смотрел на жену, боясь увидеть в широко раскрытых от любопытства и радости синих глазах первые признаки недовольства. Но Аманда словно и не замечала того, чего стыдился Адам. Все можно улучшить, если приложить руки. Она представляла, каким уютным, удобным, теплым скоро станет этот дом благодаря их дружному труду. С момента рождения Джонатана у нее впервые появился свой собственный постоянный дом. Аманда перевела взгляд в дальний угол и охнула от восторга при виде большого очага. Хотя кладка кое-где успела потрескаться и нуждалась в ремонте, Аманде впервые приходилось видеть столь добротный очаг. Заботливые руки обложили его снаружи голубыми изразцами. Плитки составляли красивый узор и говорили о том, с каким трогательным старанием и заботой их укрепляли каждую на своем месте. И тем ужаснее в сравнении с этим выглядела остальная обстановка.
В ответ на ее молчаливый вопрос Адам промолвил:
— Камин — единственное, что уцелело после пожара. Мама всегда гордилась им и радовалась тому, какой он удобный.
— Как и я, Адам, — мягко прошептала Аманда, обернувшись к мужу. А потом вдруг горячо добавила: — Ну что ж, давай прямо сейчас и начнем! — И тут же занялась делом.
Хлопоча в своем семейном гнезде, новобрачные не замечали, как быстро проходит время, Здесь, в лесной глуши, всякую мелочь приходилось делать самим, из подручных материалов. Адам трудился не покладая рук, уже сколотил кое-какую мебель. А его неутомимая жена ничуть не уступала мужу в трудолюбии и упорстве. Хотя Адаму никогда в жизни еще ни приходилось так много работать, он также впервые в жизни чувствовал удовольствие даже от самой усталости в конце дня. Тяжелый труд приносил ему огромное удовлетворение, ведь он знал, что плодам его усилий будут радоваться и Аманда с Джонатаном.
Адам был приятно удивлен и тронут той старательностью, с которой Аманда выполняла свои женские обязанности. А еще он был счастлив без меры тем, с какой теплотой и лаской она отвечает каждую ночь на его любовь. Единственное, что грызло его изнутри и не давало покоя, — это опасение, что вся эта нежность напускная и Аманда покорно отдается ему лишь из чувства долга, нисколько не разделяя неистовую, обжигающую страсть, снедавшую его самого.
Несмотря на глухую тревогу из-за неясности их отношений, Адам не мог не нарадоваться крепнущей связи с маленьким Джонатаном. Стоило ему перешагнуть порог — и мальчишка принимался восторженно визжать и ни за что не желал расставаться с приемным отцом, всякий раз поднимая горестный рев из-за его ухода. Эти шумные проявления чувств малыша задевали Аманду, зато для Адама служили бесконечным источником радости и гордости, и он встречал их с неизменным добродушием, подбрасывая визжащего от счастья Джонатана под самый потолок. И хотя Аманда частенько выговаривала сыну за такую несдержанность, она сама не могла удержаться от счастливой улыбки при виде столь трогательной дружбы.
После нескольких коротких отлучек из дома Адам хорошо узнал еще одно новое чувство — предвкушение того, как он вернется к уютному семейному очагу, где его ждут. Правда, однажды он испытал сильный испуг, когда в середине апреля вернулся с охоты и не нашел дома ни Аманды, ни Джонатана. Обмирая от ужаса, он стал звать Аманду, но не услышал ответа. С бьющимся сердцем Адам метнулся за дом в поисках хоть каких-то следов, как вдруг услышал неясный шум. Он поспешил туда, где должен был находиться источник звука, и оказался возле небольшой прогалины неподалеку от дома, где когда-то похоронил своих родителей. Адам молча застыл, увидев, как Джонатан весело возится на земле, а Аманда укладывает последние камни в небольшую ограду, возведенную ею вокруг могильного холмика. Волосы, небрежно собранные в узел на затылке, растрепались и легкими непослушными прядями ниспадали на шею, а на милом бледном лице блестели мелкие капельки пота. Через влажную от пота щеку тянулась грязная полоса, и Аманда еще сильнее размазала грязь, машинально проведя ладонью по лицу, прежде чем подняться и критически осмотреть свою работу, упираясь руками в бока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112