Но ее измученный ум смог разглядеть только длинноволосого нормандца.
Самодовольный голос Одо снова привлек ее внимание.
– Что касается Стивена, – говорил он, – то всю прошлую ночь он предавался разврату в конюшне.
Мадлен припомнила довольную улыбку насытившегося кота на лице Стивена де Фе и поняла, что Одо говорит правду. Этим утром Стивен точно явился в зал прямо от женщины. Боже милостивый, и что же теперь делать?
– Мэд, – нежно сказал Одо, – единственный разумный выбор – это я. Ты меня знаешь и любишь. Я понятия не имел, как плохо обращались с тобой отец и мадам Селия. Ты должна была мне сказать, и я непременно бы что-нибудь сделал.
– Я уже собиралась поговорить с тобой, – сказала она с горечью, – когда ты попытался меня изнасиловать.
– Нет, – запротестовал он. – Я потерял голову от любви к тебе. Ты была не прочь, просто испугалась. Прости меня. – Он улыбнулся, выставив на обозрение множество кривых зубов. – Ты способна любого свести с ума, Мэд!
Должно быть, это было лестно. Но Мадлен не была польщена. И все же она начала подумывать, не следует ли ей изменить отношение к Одо. Ведь быть желанной – чего-нибудь да стоит, и кроме того, ей известны его сильные и слабые стороны. Возможно, она неверно истолковала его атаку. К тому же, если она выйдет замуж за Одо, ей не придется терпеть рядом с ним Поля и Селию…
– Король хочет поговорить с тобой, де Пуисси.
Мадлен обернулась. Справа от нее скакал Эмери де Гайяр. Одо помрачнел. Но он не мог ослушаться королевского приказа и пустил лошадь вперед. Мадлен осторожно окинула светловолосого мужчину изучающим взглядом. Он выглядел высокомерно и не был похож ни на нормандца, ни на сакса.
На нем были только туника с короткими рукавами, короткая кожаная куртка и клетчатые штаны до колен в обтяжку. Но просто одетым его нельзя было назвать. Куртка была украшена фантастическим узором из переплетающихся металлических змей, не только прекрасным по рисунку, но и способным послужить преградой для стрел. Ремень покрыт позолоченной резьбой и застегнут золотой пряжкой с аметистами. Ярко-зеленые штаны были крест-накрест расшиты коричневой и белой вышивкой. И конечно же, на нем были его роскошные браслеты. Мадлен попыталась определить стоимость хотя бы одного из этих драгоценных предметов.
– Вам хочется получить его? – спросил Эмери.
– Нет. – Она взглянула в его холодные зеленые глаза. – А вы отдали бы его мне, если бы я попросила?
– Мне приказано угождать вам, – безразлично сказал он. – Если вам нужно мое золото, вам стоит только попросить об этом при свидетелях.
– Мне очень нужны деньги, – признала она невозмутимо.
Эмери рассмеялся, но смех его прозвучал резко.
– У вас редкий дар искренности. Жаль, что вы нечасто им пользуетесь.
Щеки Мадлен запылали, в душе вспыхнул гнев.
– Лорд Эмери, почему вы меня недолюбливаете? Мое положение ничуть не лучше вашего. Я не хочу выходить замуж ни за одного из трех претендентов, но не могу позволить себе роскошь отказаться.
Он выхватил у нее поводья и остановил лошадь.
– Леди Мадлен, никто из нас не имеет большего права отказаться, чем вы. Вы можете отвергнуть всех нас и вернуться в монастырь. Если же мы откажемся принять ваш выбор, нас вышвырнут, лишив благосклонности короля.
Он был серьезен.
– Но король благоволит вам.
– Это ничего не значит.
Двигавшиеся позади всадники разделялись, объезжая их по сторонам. Никто не собирался помешать их разговору наедине. Мадлен тоже была не против выяснить отношения.
– Почему вы не хотите жениться на мне? – спросила она, снова пытаясь отыскать в его лице черты местного бродяги.
Но если это Эдвальд, он должен был ухватиться за возможность получить власть над имением, чтобы использовать его ресурсы для организации мятежа.
– Я не хочу жениться на женщине, которую не люблю.
У нее перехватило дыхание.
– Почему же я так неприятна вам? Я не более грешна, чем любая другая. И на меня не противно смотреть.
Его взгляд был суров. Ничего общего с Эдвальдом.
– Я говорю по-английски, – сказал он. – И я знаю Баддерсли. Вы жестокая женщина. Безусловно, это превосходное качество в определенных обстоятельствах, но не то, что я хотел бы видеть в своей жене.
– Жестокая? – обескураженно переспросила она.
Он соскользнул с коня и встал, держась рукой за луку ее седла.
– Вы оскорблены? – спросил он. – Я думал, что вы будете гордиться таким мнением о себе.
Мадлен посмотрела на него, затем перевела взгляд на его руку на своем седле. Ее рассудок был затуманен от того, что его ладонь находилась рядом с тем местом, где соединялись ее бедра, охватывая бока лошади. Она потрясенно оглянулась вокруг. Они остались одни.
– Охотники…
– Ну, так догоняйте их.
Не отрывая взгляда от его руки, Мадлен не двинулась с места. Он ненавидел ее, а ее тело реагировало на него, как ни на кого другого. За исключением Эдвальда.
– Скажите мне что-нибудь по-английски, – попросила она.
Он удивился, но спустя мгновение начал читать отрывок из поэмы. Чистая музыкальная английская речь с неописуемым очарованием плавно лилась из его уст. Ничего общего с корявым просторечием Эдвальда.
Девушка вздохнула.
– Что вам нужно?
– Ваше слово, что вы не выберете меня в мужья.
Это было легко исполнить, ведь она и так уже решила, что выйти за него было бы безумием. Но это было до того, как она выяснила кое-что о Стивене.
– Не знаю, – сказала она. – Я не могу выйти за Одо. Не имею возможности сказать вам почему. И не хочу выходить за Стивена… – Она посмотрела на Эмери. – Одо сказал, что он развлекался с местными женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112