Но она не могла больше сдерживать свое ожесточение. Пускай Оделия и Туллия развлекают гостей и щебечут о пустяках. Если бы ей сейчас пришлось еще и разводить с кем-нибудь церемонии, она бы просто взорвалась.Хотя работы в кладовых и погребах обычно не сопровождались долгими разговорами, до нее доходили отзвуки сплетен и пересудов. К вечеру, когда она отпустила слуг, уже едва волочивших ноги от усталости, она успела узнать, что отряд Колчестера стал лагерем в поле у самого рва, окружающего замок.Днем Лиллиана находила некоторое утешение в бурной деятельности, и ей временами удавалось сорвать злость на ком-нибудь из слуг; но теперь она чувствовала, как холодная рука судьбы сжимает ее сердце.Когда она вошла в залу, отец сидел у одного из каминов, а Оделия и Туллия в чем-то горячо его убеждали. Сэр Олдис то засовывал в огонь железную кочергу, то снова вытаскивал ее оттуда. Его румяное лицо было еще краснее, чем обычно, и Лиллиане сразу стало ясно, что для него прибытие сэра Корбетта оказалось не более приятным, чем для нее самой. И хотя Олдиса, несомненно, беспокоили только его собственные интересы, но никак не интересы Лиллианы, ее тем не менее подбодрила даже эта косвенная поддержка.Завидев ее, Туллия кинулась к ней навстречу.— Ох, Лиллиана! Скажи ему, что я не могу. Я же и вправду не могу!Ее юное лицо было таким горестным, а в голосе звучало такое отчаяние, что Лиллиана в тревоге обернулась к отцу.— Что вы теперь задумали? Чем вы ее так перепугали?— Она была хозяйкой дома в течение двух лет — с тех пор, как Оделия вышла замуж, а ты удалилась в аббатство, — непреклонно заявил лорд Бартон. — И, согласно обычаю, она должна присутствовать при купании самых почетных гостей и при этом оказывать им необходимые услуги.— Это очень старый обычай, и сейчас его почти никто не придерживается. В нашем доме его не соблюдали с тех пор, как умерла наша мать, — возразила Лиллиана, обняв за плечи дрожащую Туллию.— У нас было не так уж много гостей с того дня, как скончалась ваша возлюбленная мать. И среди них — никого столь значительного.— А что, Олдис не был столь значителен? — врезалась Оделия в разговор. — А Сэнтон и гости Туллии — не столь значительны? Этот человек, скорее всего, просто убийца! Зачем он сюда явился? У него может быть только одна цель, отец, — подобраться к вам поближе и нанести смертельный удар! А вы ухаживаете за ним, как…— Замолчи, дочь моя! — прорычал лорд Бартон. — Сэр Корбетт обручен с моей перворожденной дочерью. После моей смерти он будет править Орриком. Он долго и мужественно сражался против неверных. Это достаточное основание, чтобы он мог настаивать на обряде купания.— Если он прибыл из Колчестера, значит, ему пришлось проделать не такой уж дальний путь, — процедил Олдис сквозь зубы.— В Колчестере он провел всего несколько дней. Как видно, старший брат принял его не слишком радушно.— И потому он заторопился к нам? — осведомилась Лиллиана. — Что ж, он с такой же легкостью может снова собраться в дорогу.— Он останется! И если Туллия, как добрая хозяйка, не окажет ему подобающих услуг, значит, одной из вас двоих придется взять это на себя.— На меня не рассчитывайте, — прошипела Оделия. — Теперь я здесь всего лишь гостья. Нам достаточно ясно дали понять, что Орриком будут владеть Лиллиана с супругом. Вот пусть она и прислуживает своему нареченному, — закончила она глумливо.Сказано это было таким ядовитым тоном, что пораженная Лиллиана целую минуту не могла и слова вымолвить. Даже лорд Бартон не нашелся сразу, что сказать.Когда же Оделия, подобно урагану, умчалась из залы и муж последовал за ней, лорд повернулся к старшей дочери:— Значит, этим займешься ты. Я верю, что ты не опозоришь ни меня, ни Оррик какими-нибудь глупыми капризами.— Вы называете это глупыми капризами? Да ведь вы отдаете меня в жены нашему врагу! Хорошо, я окажу ему эти «необходимые услуги», — бросила она резко. — Я присмотрю, чтобы все для купания было приготовлено как полагается. Но если он ожидает радушного приема — ему придется жестоко разочароваться.Но отец только пожал плечами.— Он мужчина. Маловероятно, что женские комариные укусы смогут его так уж сильно расстроить.Легкость, с которой отец отмахнулся от чувств Лиллианы, поразила ее в самое сердце. Но показывать это было нельзя. Слабо улыбнувшись, она легонько подтолкнула Туллию к дверям:— Проследи, чтобы Магда подогрела воду, и пусть пришлют самую большую ванну и полотенца. А я пойду и приготовлю все в комнате.— Я уже распорядился, чтобы Томас приготовил для него господскую опочивальню в главной башне, — сообщил лорд Бартон, когда сестры уже направились к выходу.— Что?!! — Лиллиана круто обернулась. — Вы приказали поместить его в господской опочивальне?! — Это просто не укладывалось у нее в голове.— Разве я уже не хозяин здесь? Я не могу поместить гостя, куда пожелаю? Я сказал: господская опочивальня. И смотри, Лиллиана, — добавил он, — смотри, чтобы ему было там вполне удобно.Она была слишком возмущена, чтобы отвечать. Поднимаясь по лестнице, она кипела от негодования.Хваленый сэр Корбетт… их враг… полностью завладел вниманием отца. Его поселят в той самой комнате. Где прожили всю свою супружескую жизнь ее родители. После смерти матери отец ни разу даже не заглянул туда. И этому… этому… этому захватчику будет отдана господская опочивальню?…И она сама.Озноб пробежал по спине Лиллианы. Чужой, угрюмый и грозный человек станет ее мужем; он получит власть распоряжаться всей ее жизнью… В памяти вдруг возник образ сэра Корбетта — такого, каким он был в день их обручения. Рядом с его высокой фигурой она казалась себе маленькой и неказистой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114