Уже шел декабрь, наступили холода, но солнце светило ярко, и ей, более чем когда-нибудь, хотелось вырваться из душной гостиной. Она сама не знала, что ее так гнетет, — то ли болтовня дам, то ли усыпляющая жара. Но у нее было такое чувство, что если она не выйдет на свежий воздух — для прогулки пешком или на лошади, или для чего угодно другого, — она просто разлетится на куски.Она заколебалась, представив себе, как разгневается Корбетт, если узнает о ее непослушании. Но потом ее решимость выйти только укрепилась. В конце концов, он-то уезжает и приезжает совершенно свободно. Почему же это запретно для нее — женщины, привыкшей к свежему воздуху и воспитанной так, что ей всегда разрешали, когда ей того хотелось, прокатиться верхом по окрестным полям? Почему ей нельзя хоть ненадолго дать себе передышку от этого бесконечного сидения во дворце?Вполне убежденная в своей правоте, она спокойно выскользнула из гостиной и поспешила вниз. Кроме того, продолжала подбодрять себя Лиллиана, уже благополучно выбравшись из дворца, Корбетт ничего не узнает. Он уехал, чтобы побывать на каком-то корабле, и до вечера не явится. Она вернется задолго до него, и кто тут заметит ее отсутствие, не говоря уж о том, чтобы упомянуть об этом при муже?Выйдя на залитый солнцем двор, Лиллиана испытала огромное облегчение.Несмотря на обманчивый солнечный свет, погода стояла холодная, но это не устрашило Лиллиану. Поверх скромного саржевого платья у нее был надет теплый плащ, а на голове — вязаный шерстяной капюшон. Перейдя через мост, она помедлила, а затем, глубоко вдохнув холодный воздух, направилась к садам, что сбегали к реке.Даже пахнет здесь по-другому, подумала она. Ни чистых ароматов леса, ни свежего дуновения гор.В Лондоне запах дыма из тысяч каминов заглушает все другие запахи. Он был не так уж и неприятен, но она невольно затосковала по Оррику. Магда, наверно, вполне управляется с хозяйством. В этот час там, конечно, пекут хлеб, на вертеле жарится большая свинья или лань. А может быть, в огромном чугунном котле булькает баранья похлебка. Ферга, скорее всего, ухаживает за маленькой Элизой и присматривает, чтобы у девочки ни в чем не было недостатка. Томас… Томас, подумала она, должно быть, совсем сдал, лишившись хозяина. О, как бы она хотела сейчас оказаться там.Лиллиана медленно брела по песчаной дорожке, пока не подошла к деревянной садовой скамье. Весной с этой скамьи, должно быть, открывался прекрасный вид на зеленую лужайку, окаймленную плетистыми розами, но сейчас это была просто ровная безлюдная площадка. С тяжелым вздохом Лиллиана уселась на скамью и уставилась перед собой невидящим взглядом.Может быть, она и слышала приближающиеся шаги, но только звук знакомого голоса вывел ее из задумчивости.— Что я вижу, Лиллиана, ты, наверно, совсем замерзла! — Не дожидаясь ответа, Уильям сел рядом с ней и схватил ее озябшие руки, зажав их между своими ладонями не сняв, однако, перчаток. — Что ты тут делаешь — одна, даже без камеристки или пажа для услуг?Ей пришло в голову, что Корбетт будет крайне недоволен, узнав о появлении Уильяма в Лондоне, но, по крайней мере, сейчас она была счастлива увидеть знакомое лицо.— А мне не требуются никакие услуги, — засмеялась она, и настроение у нее сразу поднялось. — Ты мне лучше скажи, что тебя-то привело в Лондон?— Есть дела, которые требуют моего внимания, — неохотно ответил он, крепче стиснув ее руки. — Но я хочу побольше узнать о тебе. Тебе понравилось при дворе? Похоже, твой супруг уже тебя забросил?— Нет, Корбетт меня не забросил, — твердо возразила Лиллиана. — У него тоже есть дела, которые требуют внимания. Кроме того, он знает, что здесь я в безопасности — под охраной дворцовой стражи.Несколько мгновений Уильям молчал. Его синие глаза словно не могли оторваться от Лиллианы, хотя их выражение она вряд ли смогла бы описать. Они казались задумчивыми и лукавыми одновременно, и Лиллиана понимала, что за этим скрывается клубок самых разнообразных чувств.Но в ее собственных чувствах уже не было прежнего смятения. Она знала, что должна быть верной своему супругу, да и душа ее, чем дальше, тем больше тянулась к нему. Уильяму придется отбросить даже мысль о том, что теперь между ним и ею возможны какие-то отношения, кроме дружбы.Лиллиана собиралась уже объяснить ему все это, когда он вдруг выпустил ее руки и более серьезно взглянул на нее.— Да. Здесь ты почти ничем не рискуешь, Лиллиана. Но даже в самой королевской резиденции есть люди, которым нельзя доверять. Я не сомневаюсь, что твой муж заботится о твоей безопасности. Однако надеюсь, что и моя забота о том же не будет превратно истолкована — ни им, ни тобой.Эта маленькая умиротворяющая речь принесла Лиллиане огромное облегчение.— О, Уильям, я очень ценю твою заботу. И ты не считай меня неблагодарной. Мне было так тяжело, когда два самых дорогих для меня человека оказались врагами.— Он — человек подозрительный. В этом он точь-в-точь как его братец.— Да. Он ревнив, — согласилась она. — Но хотя я очень плохо знаю Хью, мне кажется, что между ними совсем мало общего. А ты хорошо знаком с семьей Колчестеров?Уильям откинулся назад.— Их отец был невозможным выдумщиком и никому не давал сидеть без дела. Однако, хотя он и Хью часто расходились во взглядах, Хью держал язык за зубами. Зато уж когда Колчестер достался ему, он там все перевернул с ног на голову. Ну, а Корбетт, как большинство младших сыновей, всегда стремился заслужить одобрение отца. Ему обязательно нужно было стать первым во всем — в воинском искусстве, в учености, в готовности исполнить свой долг. — Уильям усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114