Разумеется, не та тесная близость, какая существует меж бабушкой и любимой внучкой, а скорее некая нить, которая связывает женщин в их вечной борьбе с сильным полом. Неожиданно Линни вспомнила про дедушку, который уме задолго до того, как она появилась на свет. Неужели он тол брал леди Хэрриет силой?
— Но существуют и такие мужчины, — продолжала те временем старуха, — которым нравится, когда женщина готова разделить с ними страсть и испытывает удовольствие от совместного кувыркания в постели.
— Но как же мне выяснить, к какому типу мужчин относится де ла Мансе? — поинтересовалась Линни.
— Очень просто. Если он с силой швырнет тебя в постель, задерет на тебе юбки и примется тебя укрощать но какую-нибудь норовистую кобылицу, знай, что это мужчина-насильник. В этом случае тебе не следует скрывать страха или слез, поскольку ему только этого и надо. Если же он станет донимать тебя поцелуями и прикосновениями, это будет означать, что ему хочется того же и от тебя. Все очень просто. Если он — человек мягкий, делай вид, что напугана и находишься в полной его власти. Если же он мягок и нежен, отвечай ему ласками и изображай полнейшее довольство.
Все это, однако, не было для Линни столь уж простым.
— А как, скажи, мне изображать довольство? — едва слышно прошептала она.
Леди Хэрриет поерзала на жесткой скамье. Она явно не рассчитывала настолько углубляться в сей предмет.
— Дуреха! Знай себе делай, что он говорит, и улыбайся. Глаза держи полузакрытыми, губы чуть приоткрой, а самое главное — улыбайся! И не забудь изобразить восторг, когда он продемонстрирует тебе свое сокровище. — Сокровище?
— Ну да, свое мужское естество. Мужской стержень по-другому, — явно стремясь поскорее завершить этот разговор, произнесла старуха. — Так вот, мужчина обыкновенно очень хочет засунуть его женщине внутрь. В этом и заключается суть всего дела. Сначала мужчина доводит этот свой стержень до почтенных размеров, после чего норовит воткнуть его в тебя, дабы излить в твое нутро свое семя. Ты что, никогда не видела, как совокупляются собаки?
Линии едва не вскочила — до того она была изумлена. Как собаки? Господи боже! Стало быть, Экстон будет проделывать то же самое с ней?
— Кроме того, у него может возникнуть желание увидеть тебя нагой или даже потрогать тебя всю, целиком, — продолжала с отвращением старуха. — В особенности же твои груди.
Линни инстинктивно сжалась в комочек. Груди? Вот как? Она и представить себе не могла, что кому-то придет в голову блажь трогать ее за грудь. Уловив ее невысказанный протест, леди Хэрриет пододвинулась к девушке поближе и пальцем приподняла ее личико.
— Ты все это ему позволишь. И не только это, а больше, много больше. Все, что он ни попросит. Но не считай после этого себя испорченной. В жизни женщины есть много всякого. Конечно, испугавшись, ты можешь раскрыть перед ним свою подлинную сущность. Помни, однако, что рано или поздно тебе все равно предстоит выйти замуж, И если ты не выдержишь этого испытания, я уж позабочусь, чтобы твоим мужем стал самый грубый и жестокий человек в этих землях. Даю тебе в том свое нерушимое слово. Так что, Л1 ни, не подведи нас сегодня вечером. Иди с ним к венцу, ложись после этого в постель и ублажай его, как можешь. Или ты пожалеешь, что я не утопила тебя в тот самый день, ко ты появилась на свет!
Глава пятая
Те несколько кусков, которые Линни проглотила за завтраком, камнем легли ей на желудок. Доведя до сведения внучки пугающие подробности того, что ожидает ее после свадьбы, леди Хэрриет удалилась, по обыкновению зловеще звякая металлическим концом своего посоха о пол и шаркая ногами. Линии же не могла заставить себя сдвинуться с места, поскольку у нее от страха ослабли колени. По той же причине начались и желудочные спазмы, так что досконально обдумать сказанное бабкой она была в состоянии.
Хотя девушка была скована страхом и в прежние времена скорее всего укрылась бы где-нибудь, чтобы избежать ожидавшей ее ужасной участи, теперь ее удерживал от этого стыд. Если она спрячется или убежит куда-то, ее милая Беатрис будет обречена на страдания. Да и домашние придут к выводу, что не без оснований дурно о ней думали. Если она сбежит, подтвердятся все их былые опасений Девушка закрыла глаза и погрузилась в отчаяние. Неужели этот человек и в самом деле станет обращаться с ней плохо? А вдруг он проявит доброту? Захочет ли он, чтобы стенала и плакала, или, наоборот, потребует от нее нежности и сладострастных стонов?
И что хуже — первое или второе? Если будет страшно, ей по крайней мере не придется притворяться. Но вот изображать страсть… Вряд ли она сможет сыграть такое…
Линни настолько ушла в свои невеселые мысли, что не обратила внимания на компанию из нескольких человек, появившуюся в зале. Она сосредоточенно думала какому святому ей лучше молиться, чтобы спастись от отчаяния. Святому Себастиану? Но нет, он считался патроном лучников. Тогда святой Пауле? Но она покровительница вдов. Не подходили для этой цели ни святой Бартоломей, ни святая Люция.
Святой Иуда — вот кто ей поможет! Это имя пришло ей на ум неожиданно. Он считался покровителем убогих и отчаявшихся, а разве ей, Линни, было на что или на кого надеяться?
«Прошу тебя, святой Иуда, услышь мои молитвы и приди мне на помощь, спаси меня. Пожалуйста, — молчаливо взывала к святому девушка, — приди и утешь меня!»
— Леди Беатрис?
Линии едва не подпрыгнула от неожиданности. Неужели святой Иуда решил снизойти к ее молитвам? Неужели он с ней заговорил?
Она поняла, что ошиблась, еще до того, как подняла глаза и встретилась взглядом с Экстоном де ла Мансе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131