Он ест то, что ставят перед ним. Когда ему сообщили, как жестоко обошелся с тобой новый лорд, он… он не сказал на это ни слова. — Снова последовал тяжелый вздох.
— Я не считаю, что Экстон обошелся со мною жестоко, — прошептала Линни, отворачиваясь и устремляя глаза в самый темный угол своего узилища.
Мимо нее проследовали к выходу слуги, нагруженные мешками с мукой.
— Пора запирать, — пробурчал старший, обращаясь к Норме.
Однако, прежде чем Норма успела выйти, Линни схватила ее за руку.
? Как он там? Экстон, я хочу сказать, — уточнила она, заметив, что Норма поначалу не поняла, о ком идет речь.
? Он-то? — нахмурилась старуха. — А что ему сделается? Такой же напыщенный и самовлюбленный, как всегда. — Норма взглянула на мужчин, дожидавшихся ее снаружи у двери. — Не заслуживает он твоих слез, вот что, — едва слышно прошептала она. — К нему уже ходят женщины. Женщины, понимаешь? — повторила Норма, сделав ударение на последнем слове.
В полной тишине, которая наступила вслед за этим откровением, Норма выплыла из кладовой и захлопнула за собой дверь. Потом щелкнул ключ в замке, и Линни объяла беспросветная тьма. Она не могла пошевельнуться и осталась стоять, где стояла, сцепив на груди руки.
Подумать только, женщины! Он приводил их в покои, в которых еще совсем недавно они жили вместе с Экстоном. Он укладывал их на кровать и укрывал роскошным покрывалом из меха черного медведя.
Прежде она изводила себя мыслью, что, когда Экстон снова женится, ее место в постели рядом с ним займет Беатрис. И совершенно упустила из виду, что, кроме сестры, в его постели могут оказаться и другие женщины.
Женщины, на которых ему было наплевать, до которых ему не было никакого дела, и тем не менее он предавался с ними такой неистовой страсти, что сама мысль об этом могла свести с ума…
— Господи! — Этот крик боли вырвался невольно, из самых потаенных глубин ее существа. Из ее сердца, из ее души, из той части ее бытия, какая являлась хранительницей ее подлинного «я», а теперь несла в себе самую нежную, самую преданную любовь к этому человеку.
Бог мой, неужели все женщины для него на одно лицо и он не делает различия между ними? Неужели она, Линни, столь же мало значила для него, как и всякая другая женщина, которую он затаскивал себе в постель? А как же Беатрис? Что станется с нею? Или ее постигнет та же судьба и она лается очередным блюдом, предназначенным для удовлетворения его непомерного сексуального аппетита? Она не хотела плакать, но тем не менее разразилась слезами. Потом упала на обсыпанный мукой пол и попробовала помолиться, но вместо призывов к богу из ее уст вырывались одни только рыдания. Она, Линни, ничего для него не значила, была для него пустым местом, в то время как он сделался центром ее мира.
Но мир этот рушился у нее на глазах. Линни уже мало волновало, когда и при каких обстоятельствах она закончит свои дни, поскольку где бы она ни оказалась в будущем — замке ли, шумном городе или в глухой деревне, ее ожидало одно — пустота, одиночество и мрак.
Она могла бы дождаться конца отпущенного ей жизненного срока прямо здесь, в кладовке. Это место было ничем не хуже прочих.
И тогда она вспомнила о своей сестре, о Беатрис — нежной, доброй, щедрой и, несомненно, заслуживавшей лучшей участи, нежели брак с мужчиной, который стал бы ее ненавидеть, насмехаться над ней и превратил бы ее замужество в подобие дешевого балаганного действа.
Линни вытерла тыльной стороной ладоней мокрые от слез глаза, а потом насухо обтерла рукавом лицо.
Она спасет Беатрис от этого человека! Ведь если разобраться, у нее поначалу и был такой замысел. Но как теперь это осуществить?
Линни поднялась на ноги, по-прежнему не имея представления, с чего начать, но желание добиться своего любой ценой крепло в ней с каждой минутой. Оно окрепло еще больше, когда она ощутила у себя между ногами подвешенные к ее телу рукой Экстона золотые цепочки. Издав яростный вопль, она задрала юбки, вцепилась похолодевшими пальцами в подарок мужа и с силой дернула. Цепочки со звоном лопнули и оказались у Линни в руках. Зажав их в кулачке, она что было силы швырнула цепочки в дальний от себя угол.
До чего же она была глупа, что позволила себе влюбиться в Экстона и носилась с мыслью, что и он когда-нибудь он ответит на ее любовь! Зря ревновала она сестру к этому человеку.
Беатрис — единственное на свете существо, которое ее любит, а потому она должна положить все силы, чтобы ее защитить. Очень скоро, если верить Норме, ее, Линни, должны освободить. Тогда она и приступит к делу. Экстон не должен заполучить Беатрис, даже если ему удастся одолеть на поединке Юстаса де Монфора и договориться с герцогом Генри о женитьбе на подлинной наследнице Мейденстона.
Задача, по существу, перед ней стояла невыполнимая. Но Линии, опускаясь на мешки с мукой, чтобы обдумать свои действия, решила, что уж лучше уйти мыслями в грядущее, нежели проливать напрасно слезы и горевать о настоящем, которое виделось ей в нестерпимо мрачных, траурных тонах.
Мысли о сестре и боль за нее позволяли немного легче переносить Линии собственные страдания.
И ту невероятную, немыслимую душевную пустоту, которая охватывает женщину, когда она теряет единственно дорогого и все еще любимого мужчину.
Глава девятнадцатая
На третий день к Линии явилась до крайности взволнованная Норма и с порога, едва переводя дух, выпалила:
— Они приехали. Все, кого мы ожидали. Тебя ведено привести в порядок.
— Кто приехал? Герцог Генри?
— Он самый! А еще Беатрис и сэр Юстас. А с ними моя дорогая леди Хэрриет. Пойдем, нам надо поторапливаться, — добавила она, дергая Линии за рукав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131