Последними она взяла прозрачные шелковые чулки и, закатав их клубочком, положила рядом с подвязками.Когда она вышла из-за ширмы, Лукас сел прямо и прочистил горло.– Ну как, все годится?– Превосходно. Спасибо вам. – Она одернула юбку с таким видом, словно женская одежда была для нее чем-то вроде пут. – Не стоило доставлять себе столько хлопот.– Вам же нужно что-то надевать, пока ваша одежда в стирке.– Но две юбки, две блузки… – начала она. На щеках у нее появился привлекательный нежный румянец. – И все другие вещи… слишком уж много.Лукас встал и, подвинув к столу второе кресло, сел напротив.– Садитесь, а то ваш обед остынет.Меган подошла к столу и села, расправляя юбку и выставив перед собой одну ногу. Лукас увидел, как из-под фалд выглянула голая ступня, и улыбнулся.– Я не думаю, что две вещи – слишком много, если вы будете их носить, – сказал он.– В том-то и дело, – возразила она. – Вряд ли я их надену, когда получу обратно свою старую одежду.– Вы не любите одеваться как леди?Меган подвинулась ближе к столу и принялась раздирать мясо с хрустящей корочкой.– Когда занимаешься извозом, надевать дорогие платья с ворохом нижних юбок не слишком практично – только создает помехи в работе.– Поэтому вы предпочитаете мужскую одежду?– Не то чтобы всегда, – сказала Меган, сначала проглотив мясо. – Моя мать упала бы в обморок, если бы я решила появиться перед ней в брюках. Но мама в Нью-Йорке, а мне нужно держать на плаву «Экспресс». Люди, особенно мужчины, больше вас уважают, если вы носите то же, что и они. Да разве мои кучера стали бы меня хоть чуть-чуть слушаться, будь я в пышном платье с кружевом и веером? Они бы посмеялись надо мной, а потом за моей спиной нажаловались Калебу.– Вашему брату?– Да. Но он не является совладельцем. Такова была воля папы. По завещанию «Адамс экспресс» перешел ко мне.– Ваш отец изначально хотел, чтобы вы стали его преемницей?Меган засмеялась и набросилась на крупный кусок картофеля.– Отнюдь. Первое время он рвал и метал. Я начинала с работы над книгами. Сидела дома и входила в образ, пока это не стало моей второй натурой. Калеб по-настоящему никогда не интересовался бизнесом, и если пытался приобщиться к делу, то только чтобы сделать приятное папе. Я думаю, разводить скот на ранчо ему подходит больше.Она подняла глаза и встретила взгляд Лукаса.– А Энни всегда ходила в платьях? – спросила она и тут же спохватилась. О Боже, что на нее нашло!Вероятно, Лукас подумал о том же, так как, проглатывая большую порцию вина, слегка поперхнулся.– Так да или нет? – снова спросила Меган.– Вы всегда выпаливаете первое, что придет на ум? Или вам доставляет удовольствие копаться в чужой жизни?– Мне казалось, я задала не такой уж трудный вопрос. Могли бы ответить просто «да» или «нет».– Разумеется, – произнес Лукас, – но вам мало моего ответа, вы сейчас же зададите новый вопрос, который, я уверен, уже на подходе.Меган поджала губы.– Я всегда была слегка невоздержанна на язык. Тут уж, видимо, ничего не поделаешь. Мне думается, у большинства людей в мозгу есть ситечко. Поэтому они не говорят чего не следует. Мое ситечко, должно быть, сломалось.Лукас не выдержал и захохотал.– Нечего смеяться. В самом деле, такое положение дел не приносит мне ничего, кроме неприятностей. Вероятно, у меня что-то с психикой. Наверное, мне нужно обратиться к доктору. Возможно, в его медицинских книгах описаны подобные расстройства.– Вы думаете, он выискал бы там лекарство для починки поломанной заслонки в вашей голове? – сказал Лукас, все еще давясь от смеха.– Не заслонки, – поправила Меган. – Ситечка. – Лукас схватился за живот и согнулся пополам.– Я что-то плохо себе представляю, что за ситечко! – воскликнул он, покатываясь со смеху. – Может, все-таки заслонка? Да, слово «заслонка» будет уместнее. У большинства людей в голове имеется такая дверца, которая в нужный момент захлопывается и не дает сболтнуть глупость. У вашей заслонки петли, должно быть, нуждаются в смазке, так как она стала хуже закрываться.Он зашелся в беззвучном смехе и шлепнул рукой по столу, так что серебряный прибор подпрыгнул со звоном.Меган в досаде откинулась на спинку кресла и скрестила на груди руки. Чему тут радоваться? Что у нее умственное расстройство? Вовсе не смешно.Раскатистый хохот Лукаса постепенно уменьшился до тихого всхлипывания, и Меган снова сосредоточилась на трапезе. Снаружи толстый кусок мяса выглядел пережаренным, но внутри оказался розовым и нежным. Она отправила в рот маленький кусочек, стоически не обращая внимания на сидящего напротив самодовольного человека, который все еще давился от смеха.Прошло несколько долгих минут, и, когда у обоих почти ничего не осталось на тарелках, Лукас вдруг сказал:– Всегда.Меган с недоумением подняла глаза, уже успев забыть, о чем она его спрашивала.– Не поняла. Что «всегда»?– Энни всегда ходила в платьях, – пояснил он.– О! Ваша жена, наверное, была настоящей леди.– Да. Я не помню, чтобы она когда-нибудь выглядела неухоженной или усталой. Даже к концу дня, после работы, от которой у других спина бы разламывалась.Меган вцепилась пальцами в свою вилку. Непонятно почему, но слова Лукаса обидели ее. В сравнении с прекрасной Энни Маккейн она показалась себе какой-то замарашкой. Однако внезапный укор совести, подобно удару кинжала, привел ее в чувство. Боже милостивый, как можно позволить себе такую несуразность? Какие могут быть сравнения, когда человека уже нет в живых?Однако сравнение напрашивалось само собой. И если проводить параллели, ясное дело, в выигрыше оказалась бы жена Лукаса. Она покорила его сердце и родила ему сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90