В ответ я взял руку девушки и с подчеркнутой учтивостью мосье де Сен-Лаупа поцеловал ее, осторожно избегнув при этом чего-либо, напоминающего его пыл и страсть.Я нашел эсквайра Киллиана за его письменным столом; длинная хорошо смазанная винтовка лежала рядом со стопкой пожелтевших листов, которые он внимательно изучал перед моим приходом. Адвокат не произнес ни слова, лишь подарил мне свой обычный угрюмый кивок, затем поднялся из-за стола и потянулся за своим пальто, которое висело на вешалке, стоящей за его спиной.— Эсквайр, — начал я, воспользовавшись первой же благоприятной возможностью немного поразмыслить над делом, ради которого я ушел от дяди, — какой мотив может заставить человека проводить свои ночи, участвуя в маскараде в саду старого Пита? В такую морозную погоду это должен быть особый сорт приятного времяпровождения.— Означают ли ваши слова, что у вас есть подозрение, что в саду бродит всего лишь неугомонный призрак старика, и потому вы хотите отказаться от участия в засаде? — насмешливо спросил он.— Мои слова не означают ничего подобного, — с негодованием отпарировал я. — Но почему…— Потому что для кого-то это очень удобный способ появляться в том месте, охотясь за деньгами старика, к тому же этот маскарад дает дополнительное преимущество, отпугивая всех остальных претендентов.— Кто бы он ни был, но он достаточно отважен, продолжая поиск сокровищ после того, что случилось с Сэмми Роджерсом. Послушайте, — воскликнул я, осененный внезапной мыслью, — а не может ли быть такого, что Сэмми был инициатором всего этого дела и что именно он украл пальто и притворялся привидением? Ведь он знал о завещании и о деньгах лучше кого бы то ни было. Последние случаи с призраком могут быть просто следствием более ранних историй, имеющих вполне реальную основу.— Нет, — ответил Киллиан, — это не логично. Что должен был делать Сэмми в доме старого Пита в то первое утро до прибытия следователя, когда исчезло пальто? Помимо этого, никто не слышал о привидении до тех пор, пока не был убит Сэмми Роджерс.— .Собака, словно она действительно поняла слова девушки, нетерпеливо подвывая, вскочила на ноги.— Будь хорошим, Де Рец, — сказала девушка и вложила петлю поводка в мою руку. Пес, натянув поводок, потащил меня к двери. Фелиция наклонилась и запечатлела легкий поцелуй между его остроконечными торчащими вверх ушами. Эсквайр Киллиан успокоил себя несколько высокопарным комплиментом — из «Королевы фей», я полагаю, во всяком случае, о Юне и Лионе. И мы ушли.— Я никогда не видел ничего более прелестного, — сказал эсквайр, когда мы вышли на улицу, — чем та картина, на которой ваша юная леди обнимала этого волкодава.— Ну, — проворчал я, — о вкусах не спорят.— Ревнуете к собаке? — усмехнулся эсквайр. — Вы должны были до своего отъезда видеть хозяина этой твари. Я слышал, что французы удивительны в обращении с женщинами, но — мой Бог! — мне было так забавно наблюдать за ним, пытающимся ухаживать за ней! Глава 9В СНЕЖНЫХ СУМЕРКАХ Когда мы вновь оказались в безжизненном и заиндевелом саду старого Пита, Де Рец, обнюхав ступени крыльца, в возбуждении потянул меня к промерзшему парнику. Затем, подняв свою голову и издав единственный глубокий горловой лай, он так стремительно повлек нас через пролом в разрушенной стене и сквозь маленькую рощицу за домом, что мы едва могли угнаться за ним. Не задерживаясь, мы обогнули вершину Холма Повешенных — и это было дурным предзнаменованием, как я вспоминал впоследствии — затем миновали пастбище фермера Бьюкона и 80 акров холмистой, вспаханной под пары земли Корнелиуса Тернера. Мы пересекли канал Ван Несса в том месте, где человек может перепрыгнуть его, а затем стали быстро вскарабкиваться по крутому склону, углубляясь в чащу графского леса. В чистом лунном свете за деревьями леса вдруг мелькнула добрая полумиля вспаханной земли, перед которой мы застыли, истекая потом; и вдруг огромная собака потянула за поводок с такой силой, что мое запястье, затянутое петлей, пронзила боль.Солнце к тому времени уже перевалило через верхушки деревьев, и мы оказались, должно быть, если считать по прямой, в добрых восьми милях от дома, когда Де Рец наконец прервал свой бег. Окаймленный узкой прибрежной полосой, горный пруд, воды которого рябил легкий ветерок, расстилался перед нами. Волоча меня то на дюжину шагов влево, то на две дюжины шагов вправо, огромное животное, растерянно обнюхивало землю у своих ног; на высохших стеблях травы мерно дрожали грушевидные капли росы, и тонкий ледок вокруг копьевидной увядшей осоки покрывали лучи тонких трещин. Наконец пес поднял голову и отвел душу в долгом и надрывном вое.Мы с эсквайром, с трудом волоча ноги, обошли опушку леса, сделав одну или две попытки найти утраченный след на дальнем склоне холма, но совершенно напрасно. Вероятно, солнечное тепло уничтожило следы волчьего запаха. Всем своим видом демонстрируя потерю интереса к погоне, Де Рец небрежно принюхивался к земле то в одном месте, то в другом, и, наконец, окончательно превратившись в угрюмого пса, улегся на свои следы и отказался двигаться до тех пор, пока не убедился по нашим закинутым за спины ружьям, что наши мысли обращены к дому. Только тогда он вскочил на ноги и пустился рядом со мной рысью, вскидывая, когда кто-либо из нас начинал говорить, свою огромную голову и с необычайным в известном смысле пониманием вглядываясь в наши лица.Впрочем, такое с собакой случалось не часто. Совершенно выдохшиеся, мы оставили волкодава в его деннике на конюшне, и затем сделали удачный ход, совместив в моей столовой завтрак с обедом, ускорив начало нашей беседы, состоявшей главным образом из сентенций адвоката, которые он высказывал мне по поводу ухаживаний мосье де Сен-Лаупа за Фелицией в течение той недели перед отъездом француза в Нью-Йорк, когда я отсутствовал в городе по дядиным делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70