Я не заметила, как ты пришел.— Я вернулся уже почти час назад.— Ты был на шахте? Подъемник уже готов?— Почти. Нам понадобится еще пара дней, чтобы проверить, вполне ли он безопасен, а потом его можно будет спустить в шахту.— Мне просто страшно слушать твои слова! — воскликнула Сирена с улыбкой.Натан не обратил внимания на это замечание.— В городе я решил навестить нашего инженера. Когда я от него уходил, мне встретился один человек.— Да?Слегка встревожившись, Сирена посмотрела на Натана.При свете затененной лампы на ее черных как смоль волосах и на синем вечернем платье играли темные блики.Натан отвернулся, словно при взгляде на жену у него возникло ощущение боли.— Я встретил Перли.Наступившую тишину нарушало только потрескивание дров в камине, тиканье часов в холле и звуки колыбельной песни, которую Мэри пела Шону в детской.— Я думаю, — медленно проговорила Сирена, — вам с ней было о чем поговорить.— Ты права. Она решила, что меня заинтересует известие, что моя жена появлялась в «Эльдорадо» в неподходящее время, когда я уехал по делам, а ее коляска, которую, кстати сказать, я сам ей подарил, по нескольку часов стояла в платной конюшне рядом с салуном.— Ты обвиняешь меня в непристойном поведении, Натан, или просто спрашиваешь, почему я туда ездила?— Я пытаюсь разобраться в том, что может оказаться либо злобной клеветой, либо серьезным обвинением против тебя.Теперь, когда это наконец-то случилось, Сирена почувствовала, как преследовавшая ее тревога сменилась вдруг необычным спокойствием.— Я признаю твое право задавать мне такие вопросы, но ты уверен, что хочешь это знать?— Мужчина имеет право точно знать, что ребенок, носящий его фамилию, действительно его собственный.— Когда Шон родился, тебя это не волновало, — спокойно заметила Сирена.— У меня не было никаких оснований считать его своим, и ты тоже никак не могла называть его моим сыном.— Но ты любишь его как сына, ты сделал его своим наследником.— Но он никогда не станет моим настоящим сыном.Опровергнуть такие слова было трудно.— А это так важно?— Да, важно.Сирена изо всех сил сжала губы, чтобы справиться с желанием рассказать ему о ребенке, которого носила Консуэло. Она не могла предать испанку, ведь та просила сообщить об этом позже, только не сейчас.— Так как же, Сирена?— Если тебе так хочется узнать правду, я была там.— Сирена, посмотри мне в глаза. Почему?Его лицо сделалось совсем бледным, а голос — прерывистым. Сирена не отводила взгляда, лихорадочно обдумывая, что можно ему сказать, а что — нет.— Потому что он позвал меня к себе.Натан подошел ближе и склонился над ней, положив руку на спинку кресла.— И это все? Он тебя позвал, и ты сразу прибежала? Я стоял перед тобой на коленях, умолял, но не добился от тебя ничего, а ему стоило только поманить тебя пальцем!Когда он начал кричать, Сирена почувствовала себя неуверенно. Похоже, она сама подтолкнула его на грубость. Он заслуживал большего, чем она ему сказала, неважно, чего ей это могло стоить. Что Вард ей тогда предложил сказать Натану?— Нет, — ответила она, — все совсем не так, как ты думаешь. У меня не оставалось выбора. Он… он шантажировал меня.Натан выпрямился. Выражение злобы и боли на его лице сменилось удивлением.— Шантажировал? Вард?Сирена рассказала ему о смерти Отто, о появлении Варда, о том, как он помог ей избавиться от тела, а потом потребовал встречи с ней под угрозой сообщить обо всем шерифу.— Почему ты мне ничего не сказала?— Тебя здесь не было, когда я встретилась с Вардом в первый раз. Ты уехал на Восток… с Консуэло.— Нет, я имею в виду это нападение на тебя. Я ломал голову над тем, что могло произойти… А ты сидела рядом, скрывала от меня правду, и виду не подавая…— Я… я боялась, — Сирена не обманывала Натана сейчас, хотя и не ожидала, что он ее поймет. На память ей пришла Консуэло. Она тоже не доверяла инстинктам Натана.Он действительно не понял. Он шагал по комнате, нервно теребя волосы, спрашивал опять и опять, почему она не доверилась ему, клял на чем свет стоит идиотов, которые служат у шерифа и позволяют безнаказанно нападать на женщин.— Такие вещи, и даже хуже, происходят с женщинами на Мейерс-авеню каждый день. И они ничего не могут сделать, никак не могут положить этому конец.— И ты ездила туда одна, после того как я попросил тебя этого не делать. Боже, Сирена, мне страшно даже представить такое.Натан переживал только из-за того, что она подвергала себя опасности. Сирена это понимала.— Я ничего не могла поделать.— Да, видимо, это действительно так. Вард… И я называл его другом. Ну, это ему с рук не сойдет, это уж точно. Он еще пожалеет, что появился на свет.Сирена подалась вперед.— Что ты собираешься делать?— Человека, который так поступает с женщиной, мало повесить, неважно, что у него с ней было раньше.— Пожалуйста, Натан, не надо ничего делать. Иначе он пойдет к шерифу, и тогда все откроется.— Вард не пойдет к шерифу, это не в его стиле. Мы сами во всем разберемся.— Почему ты так уверен, что он к нему не пойдет? Человек, который берет взятку, чтобы освободить тебе дорогу, уступить меня тебе, может сделать все, что угодно.Натан удивленно посмотрел на нее.— Ты имеешь в виду шахту, которую я предложил ему прошлой зимой? Мне казалось, ты знаешь, что он отказался.— Тогда отказался, но, если он не взял ее прошлым летом, тогда почему он так долго отсутствовал?— Он не взял ее, потому что я не предлагал ему ее во второй раз, а не приезжал сюда, наверное, из-за того несчастного случая.У Сирены кровь отхлынула от лица. Она опять откинулась в кресле и прошептала:— Значит, ты не давал ему денег, не подкупал его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131