— Ты прекрасна. Я бы мог спасти душу, если бы удержался перед твоей невинностью, но, боюсь, милая Сирена, мне не светит райское блаженство.— Вард? — прошептала Сирена, глядя ему в лицо. Она поняла, что он помнил о вчерашней ночи больше, чем ей казалось. Он обвил ее руками, прижимаясь к ней холодными костяными пуговицами куртки, потом прикоснулся к ее коже настойчивыми губами. Неожиданная вспышка страсти волной накрыла их обоих, и он овладел ею средь бела дня, посреди этого восточного великолепия.Потом Сирена лежала, опершись головой на его сильную руку и прикрывшись спадающим на пол пеньюаром. Она видела, как спокойно поднимается и опускается его грудь. Ей казалось, что Вард заснул. В какую-то минуту ей захотелось возмутиться, ощутить прилив гнева. Но все ее члены отяжелели, а тело охватила истома. Вздохнув, Сирена закрыла глаза, так и не заметив, что продолжает держать обнимавшую ее руку Варда.
Все последующие дни оказались похожими один на другой. Вечерами Вард сидел внизу, в своем «Эльдорадо», — разговаривал, играл в карты. А под утро ему требовалась лишь постель и Сирена. Просыпались они обычно к полудню, и китаец приносил им завтрак, а заодно горячий кофе и свежую «Дейли майнер». За второй чашкой они просматривали газету, читали политические новости из Вашингтона, сообщения о забастовках шахтеров, дневную сводку происшествий на приисках. Сенсационной темой явилась смерть одной женщины из дома на Мейерс-авеню. Тема эта занимала полосы многих газет не один день. Женщину избили с необычайной жестокостью. Ее деньги, немалая сумма, остались нетронуты; она, насколько было известно, не имела врагов, ее любили почти все. Читая газеты, Сирена убедилась, что смерть от воспаления легких, туберкулеза, неудачного аборта или слишком большой дозы морфия считалась здесь обычным делом; но стать жертвой убийства! Появилось предположение, что убийцей, скорее всего, оказался любовник, если он у нее, конечно, был. Газеты полностью исключали возможность убийства одним из клиентов. Женщин не следовало пугать.Покончив с газетами, Вард мог снова растянуться на кровати и заняться Сиреной, но чаще всего он вставал и, не одеваясь, отправлялся в ванную бриться. Его никогда не волновало, что Сирена смотрит на него; против этого он не возражал. Вард двигался с грацией тигра, мускулы играли у него на руках. Постепенно Сирена начала перенимать его манеры, это у нее неплохо получалось.Днем Вард занимался делами, которые, за редким исключением, с ней не обсуждал. Возвращался он, как правило, перед самым обедом. К нему то и дело заходили посетители, но он никогда не приглашал никого к столу, предпочитая беседовать с ними в баре. Сирена не хотела, чтобы он представлял ее как любовницу, кроме того, у нее не было никакой одежды, кроме этого легкомысленного пеньюара. Ее саквояж еще не привезли, но она не слишком из-за этого переживала. Сирена только опасалась, что его могли оставить на какой-нибудь другой станции, в Кэнтон-Сити, или во Флоренсе, или даже увезли в Денвер. А пока большую часть времени она почти ничего не надевала. Иногда она расхаживала по комнатам, завернувшись в простыню, словно римская богиня, надевала одну из рубашек Варда, взяв се в шкафу, но чаще всего просто лежала раздетая на кровати и читала.Книги она брала из библиотеки Варда, которую он держал в коробках под кроватью, сложив туда, когда у него делали ремонт. Среди них оказалось немало книг по юриспруденции, включая «Кодекс Наполеона», специально переизданный в 1825 году для Луизианы, над которым Сирена немало поломала голову, когда он попался ей в руки. Кроме того, она нашла множество классических книг в истертых переплетах, немало произведений поэтов-романтиков и кое-что из бульварной литературы. Почти вся классика оказалась, ей знакома; у ее бабушки была богатая библиотека, и Сирена часто наведывалась туда во время летних визитов к ней. Поэзия ей не слишком нравилась, поэтому она по большей части читала дешевые вестерны, до того увлекаясь рассказами о всяких головорезах, индейцах и беглых солдатах, что не замечала, как приходил Вард.Когда книги надоедали, она садилась у окна и смотрела на проходящих мимо людей. Однажды ее терпение было вознаграждено, и ее взору предстала любопытная картина: пара монахинь в развевающихся на ветру одеяниях шагала в толпе чумазых горняков и сопровождавших их проституток. В другой раз она увидела шарманщика с маленькой обезьянкой. Китайцы, японцы, мексиканцы, негры и полдюжины представителей других наций проходили под ее окнами; нередко она видела чинно шествующих мормонов в строгих одеждах. С этого наблюдательного пункта ее взору открывались цирковые парады — искусанные мухами слоны, печальные бизоны и измученные жирафы. Однажды Сирена увидела похоронную процессию: хоронили убитую девушку, о которой писали в газетах.Зрелище оказалось не слишком впечатляющим, однако установленный на украшенной перьями черной колеснице гроб утопал в цветах, а шедшие следом женщины надели свои самые лучшие платья, застегнутые доверху по последней моде, шляпки с опущенной вуалью и перчатки. Сирена удивилась, увидев, что среди них почти не было мужчин.Ее внимание больше привлекали женщины. Глядя на них в этот солнечный день, ставший для них днем траура, Сирена не испытывала к этим падшим созданиям ни тени брезгливости. Они плакали, тихо перешептывались — словом, вели себя так, как другие в подобных случаях. Сейчас они ничем, в общем-то, не отличались от обычных женщин. Как трудно было в эти минуты сказать о них все то, что обычно говорилось об этих порочных созданиях, отдавших себя удовольствиям, — их клеймили с каждой церковной кафедры, их осуждали шепотом или вполголоса, но Сирена от всей души посочувствовала им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131