Однажды к нему подошел Отто, похлопал по плечу, и оба они скрылись в соседнем здании. Той ночью мормона больше никто не видел.Прошла неделя. Сирена часто вспоминала о том, какой счастливой казалась Лесси на том параде. Знала ли она, что старейшина не уехал? Может, ей опять приходится прятаться? Сирена со страхом представляла, что случится, если ее найдет Гриер. Ведь он абсолютно не сомневался в себе самом и в своих правах, и Лесси вряд ли сумеет противостоять ему с его необычными методами убеждения. По ее мнению, им вообще не следовало с ним встречаться и разговаривать. Если Гриер не найдет Лесси, ему не останется ничего другого, кроме как уехать отсюда.Чтобы успокоить одолевавшую ее тревогу, Сирена решила пойти к Лесси и убедиться, что с ней все в порядке. Накинув шаль, она отправилась к ней домой. Вечер еще только начинался, хотя на приисках уже заканчивалась смена. Выпуская клубы черного дыма, прошел поезд на Виктор. Заходящее солнце сделало небо над горами пунцовым, словно окрасив его в багряный цвет. На закате здесь немного холодало, даже летом по вечерам в воздухе чувствовалась прохлада. Улицы покрывала пыль, дождя уже давно не было. От зеленой травы не осталось и следа, только белые головки молочая украшали сухие ковры поникшей желтой растительности. Это время года считалось в здешних местах самым засушливым.Сирена потеряла прежнюю ловкость в движениях. Она еще не слишком растолстела, но ей казалось, что она стала огромной, как винная бочка. Задыхаясь от долгой ходьбы, она с минуту постояла перед дверью, переводя дыхание, а потом постучала.На стук никто не отозвался. Может, Лесси ушла? Сирена прислушалась. Внутри царила тишина, которую нарушали лишь далекие голоса мальчишек, где-то гонявших мяч.— Лесси?Сирена постучала еще раз. Никого. Она подергала ручку двери. Она могла бы оставить Лесси записку, написать, что заходила к ней.Дверь открылась.— Есть кто-нибудь дома?Дом встретил ее темнотой. В тишине слышалось назойливое жужжание мух, в воздухе висел какой-то неприятный приторный запах: Все в комнате было перевернуто вверх дном. Разбитый кувшин валялся на полу.Разбросанные повсюду вещи почти все оказались изодранными в клочья. Матрас, простыни и одеяла тоже были сброшены на пол. Сирене, очутившейся посреди этого кошмара, показалось, что по комнате промчался ураган.Лесси вряд ли сюда вернется, ей просто нечего здесь делать. Сирена повернулась, собравшись уходить. И в этот момент ее взгляд задержался на пространстве между кроватью и стеной.Лесси, избитая, лежала на полу, в ее светлых волосах запеклась кровь. Сирена с ужасом посмотрела на ее бледное лицо с открытыми глазами. Щеки покрывали многочисленные порезы, а между зубов выглядывал кончик прикушенного языка. На шее, на плечах и руках виднелись черные кровоподтеки. Талию прикрывал кусок ткани — все, что осталось от ее халата. Ноги, грудь и живот были изрезаны.Охваченная дрожью, с мокрыми от слез щеками и плотно сжатыми губами, Сирена подошла к Лесси.Она умерла, в этом не оставалось сомнений, и смерть наступила уже давно. Ей теперь никто не мог помочь. Рыдая, Сирена бросилась прочь из дома и побежала по улице.После этого Сирену часто вызывали к шерифу и его помощникам. С безучастными лицами они записывали подробности недолгой жизни Лесси. Консуэло назвала фамилию приходившего к ней человека, которого звали Джек, сказала, что это бедствие, раз в городе случаются такие преступления. Если так будет продолжаться дальше, о городе пойдет дурная слава и здесь будет опасно жить. Они не должны этого допустить. Полицейские обещали провести тщательное расследование, начав его прямо сейчас. Выйдя из участка, Консуэло заметила, что, глядя на их лица, можно подумать, что им попался червяк в тарелке с супом.Лесси похоронили на следующий день. Сирена стояла на кладбище, невидящими глазами глядя на свежую могилу. Запах сосны смешался с ароматом цветов, в которых утопал гроб. Красные и белые розы, лилии, гвоздики — живое напоминание о недавнем параде.Лесси казалась тогда такой веселой — возможно, то был самый счастливый день ее жизни.Сирена пришла на кладбище не одна. Ее сопровождали Консуэло и Натан Бенедикт. Здесь им на глаза попался врач, явно чувствовавший себя неудобно в тесном костюме. Он стоял позади, укрывшись наполовину за катафалком. Около могилы собралось несколько старателей, но они оказались на похоронах как будто случайно. Музыканты в черных костюмах играли траурный марш.На кладбище явился еще один человек. У самой могилы с открытой Библией в руках стоял старейшина Гриер. Откинув назад голову, он с видом яростного фанатизма служил панихиду. Об этом его никто не просил. Он сам появился в черной одежде и, заявив, что покойница была его женой, принялся молиться за упокой ее души. Молитва сменилась пламенной речью о святости брака, которая, в свою очередь, превратилась в проповедь о женском благочестии.Сирену охватило отвращение. Она с трудом сдерживала разрывающее ее на части желание закричать, остановить его. Почувствовав, что она сейчас бросится на старейшину и станет царапать лицо или просто сойдет с ума, Сирена повернулась и направилась к экипажу Натана. Не успела она сделать и десяти шагов, как Натан догнал ее и взял под руку, словно опасаясь, что она может упасть. Когда он усадил ее в коляску, к ним присоединилась Консуэло.Слова Гриера явно предназначались Сирене. Стоило ей и ее спутникам удалиться, как мормон закончил проповедь. Прежде чем оркестр закончил играть по знаку дирижера, в могилу бросили первую горсть земли. Потом музыканты собрали инструменты и ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131