По сравнению с Вардом, он, похоже, не обладал особо твердым характером, нала его спокойными манерами ощущалась скрытая сила. Это открытие взволновало ее больше, чем ей казалось.
Сирена понемногу выздоравливала. Она уже могла сидеть не только на кровати, но и в кресле у окна. Отсюда она наблюдала за низкими облаками, заснеженными, похожими на призраки деревьями, видела, как пасмурные дни постепенно переходили в снежные ночи. Детскую кроватку перенесли теперь к ней в комнату, поставив ее возле камина рядом с креслом-качалкой, которое тоже появилось здесь совсем недавно. Сирена укачивала Шона, проводила с ним целые дни и звонила Мэри, лишь когда малышу хотелось есть, или по вечерам, когда его пора было укладывать спать.Вместе с силами к Сирене возвращался и аппетит. Она очень обрадовалась, узнав, что поваром у Натана работал француз, служивший раньше в ресторане «У Антуана» в Новом Орлеане и умевший готовить разнообразные блюда, в том числе — самые изысканные. Когда она, улыбаясь, заговорила с Натаном о поваре, заявив, что ей очень хочется попробовать устриц биенвилль и суп из стручков окры, его лицо приняло одновременно польщенное и озадаченное выражение. Не прошло и недели, как Натан появился в ее комнате во главе процессии, состоящей из Мэри, Дочери миссис Энсон — Доркас, самой миссис Энсон и повара, и учтиво попросил разрешения разделить с ней трапезу.В комнату внесли стол и два высоких стула. На полированной крышке стола лежали асбестовые подставки, чтобы лак не испортился от жара. Стол был покрыт белоснежной вышитой ирландской скатертью ручной работы. На скатерть положили салфетки с монограммой, потом принесли китайские подносы, блюда для рыбы, тарелки для супа и для десерта, небольшие чашечки, чтобы ополоснуть пальцы после обеда, хрустальные солонки с маленькой ложечкой в каждой, хрустальные бокалы для воды и три разных бокала для вина. Между тарелок поставили большой серебряный подсвечник. В чашечки налили воды, положили по кусочку лимона, а сверху — веточку плюща. Завершив сервировку стола, все, кроме экономки, удалились, та помогла Сирене надеть халат, а потом зажгла свечи в серебряном подсвечнике. Пока Натан усаживал Сирену за стол, миссис Энсон вкатила сервировочный столик с несколькими супницами, закрытыми круглыми серебряными крышками.— Устрицы биенвилль! — воскликнула Сирена, когда перед ней поставили тарелку с горячим, восхитительно пахнущим кушаньем. — Как ты умудрился достать их в это время года?!Натан подождал, пока перед ним тоже поставили тарелку, и, улыбнувшись, взял маленькую вилку с тремя зубцами.— Их сюда привезли специальным поездом. Можно достать что угодно, были бы деньги и желание. Сирена с минуту молча смотрела на него.— По-моему, с тобой согласится не каждый, — проговорила она, — ведь у многих просто нет денег.Сирена улыбнулась и принялась за еду.За устрицами последовали стручки окры с маленькими круглыми бутербродами из хрустящей французской булки, украшенные цветками ириса. Затем принесли жаренную на вертеле говядину в густом темном соусе с гарниром из капусты брокколи и неочищенного риса. К устрицам подали белое вино, к говядине — красное. Наконец на десертные тарелки разложили куски миндального торта со сливками и принесли мятный ликер.Сирена не могла по достоинству оценить каждое из предложенных ей блюд, однако она не скупилась на похвалы. Ее очень тронуло то, что Натан так постарался ради нее, не говоря уже о том, какие деньги ему пришлось потратить. Она сейчас испытывала к нему теплую привязанность, но в то же время сомневалась, не случилось ли это из-за того, что ей пришлось немного выпить. Неяркий свет свечей, потрескивание дров в камине, матовый блеск серебра и хрусталя, сам этот уединенный ужин наводил на мысли об интимной стороне их отношений. Особенно остро Сирена почувствовала это, когда экономка удалилась, прикрыв за собой дверь, после того как разлила по рюмкам ликер.— Я с таким нетерпением жду следующей недели, — сказал он, глядя на халат Сирены, цвет которого невозможно было определить.— Почему? — поинтересовалась Сирена.— Потому что на следующей неделе настанет Рождество, и у Меня появится предлог подарить тебе шубу и одежду, чтобы ты больше не носила платья моей экономки. Они, конечно, неплохие, только они тебе совсем не идут.— Мне бы не хотелось, чтобы ты это делал, — спокойно возразила Сирена.Натан ласково улыбнулся.— Я знаю, но, к сожалению, ничем не могу тебе сейчас помочь.— Натан, тебе не кажется, что лучше подождать, пока…— Нет, — ответил он сухо, — не кажется.Спорить с ним было бесполезно, это Сирена уже успела понять. Он все равно купит ей все, что хочет, и сделает для нее все, что ему кажется необходимым, сколько бы она его ни отговаривала. Сирена заговорила на другую тему:— Даже не верится, что до Рождества осталось совсем немного.— Да, тебе, наверное, так кажется. Может, поставить у тебя елку? Миссис Энсон с Доркас ее нарядят.— Не знаю, — медленно проговорила Сирена. — Ты должен провести праздники, как тебе нравится, как ты обычно это делаешь. У меня, честно говоря, не очень праздничное настроение.— Я вообще не отмечал Рождество дома с тех пор, как умерла моя жена, Нора. Но в этом году мне хочется устроить праздник. Ведь у меня опять есть семья.В прошлом году она встречала Рождество с Вардом. А потом пришли Натан и Консуэло, и они вчетвером отправились ужинать в «Континенталь».— Что с тобой? — спросил Натан. — Я что-то не то сказал?— Нет, я просто вспомнила о прошлом Рождестве, о Варде, о Консуэло…— Ясно.Он поднес к губам бокал и посмотрел на зеленоватую жидкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131