Как опять же говорит Милош, у нашего друга было сильно развито чувство долга по отношению к людям, которых он любил, а он чувствовал себя в долгу перед Хармоном...
– Я догадываюсь почему, так что не утруждай себя, – перебила Анита.
– Я толстокожая, и ты, подруга, это знаешь. Да... он считал себя в долгу перед Хармоном из-за меня, – все-таки объяснила Джильберта.
– А Дженет? Подумай об этом. Если ты – жена Хармона, то она – его родная дочь.
– Что меня озадачивает, Анита, так это почему Джули ничего не оставил тебе. Милош сказал бы мне, если бы твое имя было упомянуто в завещании. Я хочу сказать, неужели он не испытывал того же чувства долга по отношению к женщине, которую бросил ради?..
Анита и глазом не моргнула.
– Это свидетельствует лишь о том, что я была не очень-то хороша в роли любовницы. Ты, должно быть, думаешь, что я проиграла много очков старине Джули, да упокоит Господь его душу.
– Я ни на секунду не поверю этому. Джули был чрезвычайно высокого мнения о тебе, Анита. Он много раз очень хорошо отзывался о тебе и как о женщине и как о человеке... Я тогда не имела ни малейшего представления о том, что вы были любовниками, – честно призналась Джильберта.
– В таком случае как ты думаешь, почему Джули оставил малышку Аниту в дураках? – спросила Анита.
– Я не знаю, но должна быть какая-то причина.
Анита пожала плечами.
– Ну что ж, Джильберта, давай не будем больше бесполезно тратить время на разгадку этой тайны. Если тебе интересно, то знай: Джули обесчестил меня и бросил ради Дженет. Я переживу, – сказала Анита. – Послушай, мы можем продолжить этот разговор за ленчем? Я просто умираю от голода.
– Ты иди. А я, пожалуй, уберу со стола некоторые бумаги до того, как появится этот человек из ЦРУ. Мы еще поговорим попозже, – сказала Джильберта.
– Хорошо. Если тебе потребуется помощь, позови меня.
У Джильберты ушло гораздо меньше времени, чем она предполагала, на то, чтобы просмотреть груду докладных записок и корреспонденции, которая накопилась в ее отсутствие. Продиктовав последнее письмо, она позвонила своей матери в Калифорнию, где ее родители проводили лето на недавно приобретенном ранчо.
Услышав голос дочери, Линда Де Бирс Финч радостно воскликнула:
– О Джилли, мы так о тебе беспокоились! Хармон звонил нам, чтобы сообщить о бедном мистере Марстоне. Он также сказал, что ты останешься в Нью-Йорке на похороны. Ты уже вернулась в Колорадо, не так ли?
– Да, я сейчас в офисе.
– Какой это, должно быть, страшный удар для вас. Я знаю, вы все были очень близкими друзьями... Хармон сказал, что мистера Марстона убили. Это правда, Джилли?
– Кажется, полиция сейчас так считает. А сначала они думали, что это самоубийство. Но мы с Анитой сказали им, что Джулс никогда не сделал бы такое, это было не в его характере.
– Значит, тебя допрашивали?
– Да, вскоре после моего выступления был устроен небольшой прием в...
Миссис Финч перебила Джильберту:
– О, твое выступление... да! Мы с папой видели тебя в вечерних «Новостях». Ты была изумительна!
– Ты пристрастна, – заметила Джильберта.
– Нет, у меня есть все основания так говорить. Мы с твоим отцом очень гордимся тобой. Если бы не ты, мы не смогли бы позволить себе отдыхать все лето. Как раз на днях я говорила о своей вине перед тобой за то, что переложила на твои плечи весь груз управления. А папа сказал, что его больше всего беспокоит совсем другое: совет директоров обнаружит, что без нас можно обойтись.
– Это неверно. Позволь мне сказать, – возразила Джильберта, – что я буду чувствовать себя гораздо лучше, когда вы оба вернетесь и снова возьмете часть дел на себя.
– Мы собираемся приехать в конце августа.
– Хорошо... Мама, я вынуждена прервать наш разговор. У меня еще много дел, а через пятнадцать минут деловая встреча. Я просто хотела сообщить вам, что блудная дочь вернулась домой.
– Ты очень внимательна к своим родителям. Не буду тебя задерживать.
– Мама, передай привет папе и поцелуй его за меня. Не успела Джильберта положить трубку, как зазвонил телефон.
– Какой-то капитан Лаурентис звонит по междугороднему телефону из Нью-Йорка, – сообщила ей Марджи.
Джильберта застыла. Этот звонок мог означать только одно: полицейский обнаружил, что она не брала напрокат машину накануне смерти Джулса!
– Привет, Джилли. Рад, что ты благополучно вернулась домой. Снова не даешь себе передышки в работе?
– Конечно! – беспечно ответила Джильберта. – Когда меня нет, работа никуда не исчезает. Положение только усугубляется... Чем обязана этому неожиданному удовольствию, Джордж?
Голос капитана упал на октаву, словно он не хотел, чтобы его подслушали:
– Нет никакой особой причины; просто захотелось с тобой поговорить. Я никогда не забуду вчерашний день, никогда. Ты потрясающая женщина, Джилли. Мне кажется, что я впервые в жизни влюблен.
– Я тоже не забуду этот день, Джордж, – тихо промолвила Джильберта, но не потому, что боялась подслушивания: в их компании прослушивание частных телефонных разговоров автоматически означало увольнение.
Джильберта решила ринуться навстречу опасности:
– Есть какие-нибудь новые обстоятельства в деле? Я слышала, ваш департамент запел на другой лад.
– Да, но мы по-прежнему на нулевой точке.
Они поболтали еще несколько минут, а затем Джильберта прервала разговор:
– Извини, дорогой, но я в самом деле должна идти. У меня деловая встреча.
– Ладно. Послушай, не забудь дать мне знать, когда ты вернешься в Нью-Йорк, Джилли... Мы сможем снова поехать ко мне домой.
– Это очень заманчиво... если я смогу выкроить время, – ответила Джильберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93