«Опять в тебе просыпается шлюха, Аделаида!»
Во время заплыва вокруг яхты кайзеру лишь с большим трудом удалось немного опередить Адди. Император был поражен.
– Никогда еще не видел женщины, которая по-настоящему умела бы плавать, – задыхаясь, признался он, когда состязание закончилось.
– Если бы не тяжелая одежда, я бы вас побила, – наморщив нос, сказала Адди. – Обычно я предпочитаю плавать обнаженной.
Глаза кайзера загорелись.
– Это можно устроить, моя дорогая. Я не против ночных купаний.
– Полагаю, что да, но мой ответ будет – нет, спасибо, Вильгельм.
– Вы меня боитесь, не так ли?
– Нет… По крайней мере я так не думаю, – надув губы, ответила Адди. В глазах ее заплясали золотистые искры. – Скорее я боюсь себя, Вильгельм.
Он поднес ее руку к своим губам.
– Либхен… Должен признаться, Адди, что я по уши в вас влюбился.
– Вы меня даже не знаете. Как же можете так говорить? Хотя не могу отрицать, что я достаточно привлекательная женщина.
– Привлекательная?! Да вы самая красивая женщина в мире!
– Вряд ли, хотя ваши слова мне льстят.
– Вы моя мечта. Либештраум – женщина моей мечты.
– Никогда бы не подумала, что услышу слова любви из уст императора Германии. Об этом я всегда буду помнить… – Опустив глаза, Адди ясно увидела, что он возбужден. – Пожалуй, на сегодня хватит воды. Мы можем подняться на борт?
– Конечно. – Он отдал приказания стоявшим возле перил трем палубным матросам, и те быстро подняли плотик, за который держались Адди и кайзер.
Оказавшись на палубе, оба согласились, что пора ужинать.
– Сейчас я надену свой самый роскошный мундир, – заявил император. – Что же касается вас, то даже в убогом рубище вы будете выглядеть великолепно.
– Перестаньте льстить, Вильгельм, а то вы меня вконец избалуете.
– Очень на это надеюсь.
Спустившись вниз, Адди выбрала платье довольно необычного фасона. Оно не было последним криком парижской моды, однако вполне соответствовало сложившимся обстоятельствам. Этот туалет, предназначенный для бала по случаю двухсотлетия со дня открытия материка, Адди сшила мать по выкройкам, взятым из американского журнала мод; небесно-голубой атлас был щедро усыпан изображениями австралийских бабочек, цветов и птичек.
Надев платье, она уложила свои роскошные белокурые волосы в сетку из золотой нити, усеянной полудрагоценными камнями.
Когда Адди появилась в салоне, Вильгельм долго молча любовался ею, не в силах обрести дар речи, затем хриплым голосом проговорил:
– Глядя на вас при свете свечей, я вспомнил, как однажды стоял на вершине горы в «Вольфшанце» и наблюдал за восходом солнца. Я был готов пасть на землю и заплакать как ребенок, вознося хвалу Господу за то, что живу на такой прекрасной планете.
Глаза Адди затуманились, но голос по-прежнему звучал твердо:
– Это красиво сказано, Вильгельм, и я обязательно запомню ваши слова.
К ужину была приготовлена только что выловленная форель. За ней последовало главное блюдо – роньон соте, которому английские вареные почки, безусловно, уступали по всем пунктам. Трапезу довершали салат из цикория, шампанское и десерт – свежие фрукты.
Стюард начал убирать со стола, и Адди с Вильгельмом переместились на софу, чтобы выпить кофе и бренди. Диван располагался как раз напротив широкого окна, так что можно было любоваться рекой. В этом месте Рейн разливался так широко, что создавалась иллюзия того, что они плывут по морю. На небосклоне огромным оранжевым шаром висела луна.
– Знаете, мне сейчас кажется, что мы в Австралии, – настолько все похоже. Взгляните на эту лунную дорожку на воде!
– Рейн отличается от других рек. Недаром он обозначается словом Storm, в то время как остальные – Fluss. – Он достал трубку и кисет. – Вы не возражаете, если я закурю?
– Нисколько. А вы не возражаете, если и я закурю? На лице императора появилось неодобрение, однако он сказал:
– Я не привык к тому, чтобы дамы курили, но если в вашей стране так принято, то, конечно, курите.
– Не стану уверять вас, что в Австралии большинство женщин курит, – засмеялась Адди, – но я никогда не старалась походить на большинство.
– Готов поверить. Таких, как вы, – одна на миллион, Аделаида.
Она достала из сумки золотой портсигар и вытащила оттуда сигарету – черную с золотистым фильтром. Наклонившись, кайзер дал ей прикурить.
– Дас штрейхгольц, – сказал он.
– Спичка, – перевела Адди. – Если не возражаете, я бы хотела немного поговорить по-немецки, чтобы попрактиковаться в языке.
– Sehr gut.
Они заговорили по-немецки.
– Еще бренди? – осведомился император.
– После шампанского не стоит, у меня кружится голова. Давайте выйдем на палубу, Вильгельм. Хочется подышать ночным воздухом.
– Хорошо, но вам нужно что-то на себя набросить. Ночью на реке прохладно. – Вызвав Ганса, он приказал ему сходить в каюту Адди и принести шаль. Через минуту тот вернулся и накинул тонкую кашемировую шаль ей на плечи.
– Спасибо, Ганс.
Из салона перешли на корму. Яхта плавно скользила по воде, бортовые огни предупреждали встречные корабли о ее приближении.
Расправив плечи, Адди полной грудью вдохнула свежий речной воздух. Нельзя сказать, что ей было неприятно, когда она заметила алчные взгляды, которые кайзер бросал на ее тугие груди. По поводу отношений между мужчинами и женщинами Адди никогда не питала иллюзий. И те, и другие созданы именно для того, чтобы составлять единое целое.
Две половинки, одна человеческая сущность, об этом когда-то писала ее бабушка. Адди нравились стройные, сильные мужчины, пропорционально сложенные и с приятной внешностью. И она прекрасно знала, что мужчины ею восхищаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107