С чего вы это взяли? Могу себе представить, какой бы вы произвели фурор, если бы там появились.
Удивленная, Райли с подозрением посмотрела на него. Неужели он только что сделал ей комплимент?
Он снял очки и начал усердно протирать их. Он посмотрел на Райли, и она вдруг увидела перед собой повесу, а не ученого, и ей трудно было решить, кого из них она бы предпочла. Обоих, решила Райли. Оба вызывали у нее интерес, в обоих было что-то таинственное.
— Я представляю, — сказал он. — Если вы очаруете свет так же, как сумели сегодня очаровать леди Дэландер, то покорите всех мужчин в возрасте от четырнадцати до девяноста лет.
Райли зарделась от такой высокой похвалы. Разве и раньше она не слышала такие же слова от многих мужчин? И все же у нее замерло сердце от сознания, что Мейсон считает ее такой неотразимой, и ей захотелось задать ему только один вопрос: а будет ли среди покоренных он сам?
Подавив это глупое желание, она вернулась к главной теме их разговора:
— Подумайте хотя бы о девочках.
Мейсон содрогнулся.
— Разве я могу надеяться, что они будут вести себя прилично? Видит Бог, они настоящие чертовки. А вы можете утверждать, что ваши уроки им помогают?
Уроки? — хотелось ей спросить. Какие уроки? Два часа занятий были заполнены тем, что девицы говорили ей оскорбительные вещи, а она все это время сдерживала желание швырнуть в них подсвечником. И только маскарад у Ивертона мог обеспечить им успех — и освободить ее от обязательств перед Мейсоном, если бы ей удалось убедить в этом самих девиц.
— А если они будут вести себя прилично? — предположила она.
— И вы готовы поставить свою репутацию в зависимость от того, сумеет ли Беа в течение всего вечера удержаться и не послать кого-нибудь к черту?
Райли рассмеялась:
— У меня не такая репутация, чтобы о ней беспокоиться.
— Считайте, что вам в этом повезло. — Мейсон посмотрел на нее со странным выражением, словно решал какую-то сложную задачу. — Репутация может оказаться и помехой в жизни.
Она удивилась такому странному признанию. Он подошел к столу, на котором громоздилась целая гора бумаг. Райли услышала, как он вздохнул от отчаяния, глядя на свидетельства своего плачевного финансового положения.
— Так вы примете приглашение? — спросила Райли.
Он покачал головой:
— Не могу. Только не говорите моим племянницам о приглашении герцога. Представляю, в какой хаос превратится мой дом, если они узнают, что я отказал им в возможности с блеском появиться в свете.
Наверху, в комнате, расположенной прямо над кабинетом дяди, Беа и Мэгги лежали на полу и, напрягая слух, прижимали головы к щелям между половицами. Точно в таком же положении они провели целый час в соседней комнате, над гостиной, ожидая услышать, как леди Дэландер оставит от мадам Фонтейн мокрое место.
Но, к их досаде, мегера была очарована. Как они смогут избавиться от непрошеной наставницы, если она покоряет всех направо и налево? Включая и их дядю.
— Что он говорит? — спросила Луиза.
Беа отмахнулась от сестры.
— Замолчи, — прошептала она. — Я ничего не слышу, когда ты орешь.
— Тогда дай мне послушать. — Луиза легла на пол и тоже прижалась к щелке между половицами. — Какая-то тарабарщина.
— Ш-ш-ш, — зашипела Мэгги. — Он решает, поедем мы или нет.
Все трое затаили дыхание.
Услышав окончательное решение дяди, они подняли головы и уставились друг на друга.
Беа разразилась солеными словечками, чем подтвердила все только что сказанное их дядей.
Райли решила, что ей надо предпринять серьезную попытку обучить девиц хотя бы чему-нибудь. Если она хочет избавиться от власти Мейсона, то должна сделать так, чтобы девицы покорили всех на балу у Ивертона. Но она совершенно не представляла себе, как найти общий язык с этой нахальной троицей. Она все еще считала, что ей легче было бы нарядить семейку барсуков и выдать их за дочерей покойного графа.
Мейсон уехал на весь день, и Райли подготовилась к сражению.
Но вопреки ее ожиданиям сварливая и наглая троица со скучающим видом слушала ее объяснения, как надо пользоваться веером и как эффектно появляться в залах.
Не зная, о чем еще говорить, она прибегла к чтению небольшой книжицы, которую Агги сунул в ее ридикюль, когда она уезжала из театра.
— «Леди всегда появляется в обществе, — читала она, — со скромным видом и спокойным серьезным выражением лица, чтобы все, кто на нее смотрит, не испытывали никакого сомнения, что перед ними сосуд добродетели». — Райли прервала чтение и перевернула книгу, чтобы посмотреть, кто написал подобную чушь.
«Грация и благородство» — так была озаглавлена книга, написанная неизвестной леди «прославившейся изящными манерами и безупречной репутацией».
— Что, черт побери, это все значит? — спросила Беа.
Впервые Райли почти обрадовалась вызывающему выпаду, который нарушил напряженную тишину, царившую на уроке.
— Это значит, дорогая сестрица, что ты останешься старой девой, и ты будешь жить долго, разводя кошек, в каком-нибудь допотопном домишке, — ласковым голосом объяснила Луиза, сидевшая в углу. Сказав это, она вновь принялась листать модный журнал.
— Я знаю, что это значит, — вступила в разговор Мэгги.
— Будто бы, — фыркнула Беа.
— Да, Мэгги, что это значит? — подхватила Райли, надеясь, что этот неожиданный интерес означал, что хотя бы одна из сестер слушала ее.
— Это значит, что у Беатрис нет никакой надежды стать леди Дэландер.
И Мэгги с Луизой рассмеялись. Беатрис отбежала от окна и бросилась на сестер с кулаками — как матрос в кабаке.
Райли с открытым от изумления ртом смотрела на эту невообразимую сцену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97