Ему только оставалось отойти в сторону.
Этим же вечером он сказал Мойре, что они не должны больше встречаться.
— Это все из-за Шевонны, разве не так? Ты любишь ее. Что ж, пусть будет по-твоему. — Она взяла его за лацкан пиджака. — Но помни: я все еще доступна для тебя, я люблю тебя, Брендон.
Мойра излучала здоровье и красоту даже в своем разочаровании. Почему она не интересует его? Потому что он не мог избавиться от навязчивого образа болезненного лица Шевонны?
И когда он не ответил, Мойра продолжила после минутного молчания:
— Выполни мою последнюю просьбу, приведи меня к себе домой и позволь остаться на ночь.
— Почему? Зачем тебе это нужно? Она пожала своими очаровательными плечиками.
— Люди говорят. Пусть они думают, что им хочется. Нужно хоть в чем-то потрафить им.
Ага, значит, он был ей нужен для завершения похождений. Что ж, его совершенно не заботило, что о нем скажут люди.
— Ну, что же. Пусть будет, как ты хочешь.
На эту ночь он разместил ее в спальне для гостей, но сам так и не сомкнул глаз. Брендон по давней привычке оделся рано, еще до восхода солнца, и спустился по лестнице.
— Доброе утро, сэр, — сказал дворецкий, ставя перед ним чашку чая и кладя сложенные газеты.
Почти не задумываясь, Брендон пробежал глазами газетные заголовки, но по мере того, как начал читать, глаза его стали расширяться. И было от чего. Германия объявила войну Франции и России, а Англия, в свою очередь, немедленно объявила войну Германии.
Австралийский парламент призывал добровольцев для формирования двадцатитысячного корпуса, обещанного Великобритании.
Шевонна должна была знать об этом прошлым вечером. Наверняка эта ужасная новость послужила причиной ее вчерашнего подавленного настроения.
Кажется, началась война во всемирном масштабе. Брендон прикинул, во что обойдется ему эта война и какие у нее могут быть последствия. Он точно знал, что ему придется передать пароходы «НСУ Трэйдерс» для перевозки людей, лошадей и военного снаряжения экспедиционного корпуса на другую сторону света.
Устало Брендон поднялся по лестнице. Он чувствовал себя старым и разбитым, несмотря на свои тридцать два года.
В гостевой комнате Мойра уже проснулась и лениво потягивалась. Ее груди были полными и тяжелыми, соски стояли торчком. Груди Матери-Земли. Она протянула к нему руки:
— Иди ко мне, мой дорогой аскет, дай мне обнять тебя.
— Тебе пора уходить, у меня очень много дел сегодня.
Она встала, обнаженная, подошла к нему, потянулась на цыпочках и легко поцеловала его в губы. И затем он услышал ее тихий смех и шепот.
— Ты знаешь, я только вчера прочитала, что твоя мать выставила моего деда из Совета Директоров «НСУ Трэйдерс». Как тесен мир, правда?
У него все похолодело внутри.
Глава 25
1915
Волонтеры, призванные на Великую Войну, тренировались в Ливерпуле, недалеко от Сиднея. С конца октября 1914 года «НСУ Трэйдерс» снарядила и отправила двадцать шесть транспортов, груженных австралийскими солдатами, и десять — новозеландскими.
Транспорты собирались на рейде Кинг Джордж Саунд недалеко от южного побережья Западной Австралии. И 1 ноября под эскортом британских и австралийских военных кораблей, совсем недавно построенных на верфи «НСУ Трэйдерс», конвой отправился по направлению к Среднему Востоку. Во время этого плавания австралийский крейсер «Сидней» напал и потопил германский рейдер «Эмден» у Кокосовых островов.
Дэн не знал, радоваться ему или горевать. «Сидней» также был судном «НСУ Трэйдерс». Брендона Трэмейна чествовали как выдающегося гражданина Австралии и патриота.
— Всегда это имя, Трэмейн, будет преследовать меня, — подумал Дэн.
Он поднял газету и снова принялся читать о войне. Даже несмотря, что «Филлипс Энтерпрайсез» согласилась выполнить заказ Короны на производство амуниции и вооружения для военных нужд, Дэн никогда не одобрял этических мотивов ни этой войны, ни любой другой. Он почти потерял свою дочь из-за Бурской войны. Он почти потерял свою дочь на время, теперь снова обрел се.
Баюкая больной зуб, он перевернул страницу в поисках чего-нибудь, что могло бы отвлечь от зубной боли и от периодических стонов, доносящихся из спальни.
Он был чужим в этом доме на Паддингтон, и, несомненно, чужим той молодой женщине, которая наверху в спальне в муках рожала ему внука.
Этот подонок шотландец смылся, оскандалившись, как говорили некоторые, с того самого момента, как Шевонна забеременела. Хотя Шевонна не говорила, кто отец ребенка, а Дэн не спрашивал.
Крик оторвал его от размышлений. Газета выпала из рук. Он побежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки. На середине лестницы до него донесся плач. Дэн остановился дрожа. Его внук. Неторопливо Дэн поднялся наверх. Теперь он чувствовал себя и в самом деле старым.
Минни встретила его у дверей спальни Шевонны. Во время родов дверь спальни была так же закрыта от мужчин, как и вход в гарем. «У вас большая внучка, — сказала сморщенная старая женщина. — Колин. Ваша дочь сказала назвать ее так».
— Шевонна, а как Шевонна?
— Для нее это были тяжелые роды. Она — борец. Я пойду внутрь. Доктор говорит, что вы сможете увидеть свою дочь и внучку позже.
Позже чуть не стало слишком поздно. Глубокой ночью, когда Дэн дремал, расположившись в кресле, доктор разбудил его. Лысеющая голова доктора покрылась испариной.
— Мистер Варвик, ваша дочь. Он сразу же проснулся. По спине пробежали мурашки.
— Ей не лучше, как я надеялся. Дэн поспешил следом за доктором и опередил того на лестнице.
— Роды — это было слишком для нее, — сказал ему вдогонку старый врач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78