Она не была бы женщиной, если бы эта ситуация немножко не льстила ее самолюбию. Любой женщине было бы лестно, если бы за ней так настойчиво ухаживал такой человек, как Эштон Киттеридж, особенно если он не стремится встретиться с ней лично и она может, ничем не рискуя, наслаждаться знаками его внимания. Но важнее всего было то, что это несомненно доказывало, что ему не известно ничего из того, что могло бы повредить ей. Разве то, что он открыто приглашает ее в Роузвуд, не является тому подтверждением? Он хотел лишь добиться ее благосклонности, и пока она будет ему отказывать, между ними сохранится равновесие сил. А потом игра ему наскучит, и он сам отойдет в сторону.Она взяла один из хрупких цветков и приложила его к щеке, охлаждая разгоревшуюся щечку прохладным лепестком. Ощущение было такое, словно ее погладила чья-то нежная рука.Отругав себя за глупые мысли, она вернула цветок на место. Значит, завтра он уезжает, с облегчением подумала она. Ее жизнь войдет в привычное русло и она сможет сосредоточиться на том, что требует ее внимания, — например, на «Кулабе» и на тревожных слухах о Крысолове. У нее и без Эштона Киттериджа забот хватает, а его экспедиция в Голубые горы продлится много месяцев, а может быть, и лет. К тому времени он забудет о ней или она найдет способ как-нибудь отделаться от него.С некоторым удивлением она почувствовала, что ей будет его не хватать, и с непонятной для себя грустью представила, как могли бы сложиться отношения между ними, если бы все было по-другому.Глупо, конечно, об этом думать. Мадди и раньше получала подобные предложения. Некоторые ее поклонники — главным образом зеленые юнцы и стареющие торговцы — предлагали честь по чести выйти за них замуж, тогда как другие предложения ничего общего с благородными намерениями не имели. На все предложения она неизменно отвечала холодным отказом, потому что где-то на задворках памяти еще хранились страшные воспоминания о грубых руках и грязных, заросших бородами физиономиях. Однако кошмары теперь ее мучили редко, а руки Эштона Киттериджа совсем не были грубыми.Она перевела взгляд на портрет и рассеянно провела кончиками пальцев по расплывшимся линиям, пока не наткнулась на подпись. Она легонько прикоснулась к ней. «Эштон Киттеридж, — произнесла она вслух и с удовольствием, повторила: — Эштон».Потом она нахмурилась и убрала руку: она уже давно не была той девушкой. День за днем, год за годом она все дальше уходила от Глэдис Уислуэйт. Остался только портрет, который она зачем-то хранила. Ей было нужно, чтобы он напоминал ей о ней прежней, хотя она боялась этих воспоминаний. Возможно, по той же причине ее радовало появление Эштона Киттериджа в ее жизни.Эта мысль смущала ее и сбивала с толку. Только дурак может радоваться появлению опасности, а она не была дурочкой, иначе не смогла бы прожить столько времени. Она взяла то, что предложила ей жизнь, и использовала это наилучшим образом. Теперь она не могла позволить себе рисковать.Она снова взглянула на портрет, на записку, и на лице против ее воли появилось мечтательное выражение. Иногда ей хотелось, чтобы все сложилось по-другому: чтобы она была рождена Мадди Берне, а не Глэдис Уислуэйт, свободной женщиной, которую не преследуют призраки прошлого и которой ничто не угрожает в будущем, и чтобы Эштон Киттеридж действительно занял главное место в ее жизни.Услышав стук в дверь, Мадди вздрогнула, торопливо перевернула портрет и прикрыла его вазой с орхидеями. Не успела она подняться на ноги, как в комнату вбежал Дарси.— Извините, мисс Мадди, ко произошло кое-что, о чем вам следует знать.Хотя Дарси теперь был хорошо подстрижен, одет как подобает служащему клуба и не отличался от любого свободного человека, он по-прежнему сутулился и не избавился от привычки вертеть в руках платок, когда нервничал, как сейчас. Он неистово крутил платок, а на его лице было написано не просто смятение, а животный страх. Мадди медленно поднялась с места. Сердце ее бешено колотилось.— Крысолов схватил Джона Мемберса, мэм, — пробормотал Дарси. — Его безжалостно избили и потащили в караульное помещение на допрос.Мадди похолодела.— Мы можем что-нибудь для него сделать? — Дарси покачал головой:— Нам к нему не проникнуть. Туда никого не впускают. — Почему они схватили его? — задала она самый страшный вопрос.— Они узнали, что он помогал каторжникам. Насколько мне известно, они не знают, куда он их направлял, но узнать это — дело времени. Если он не заговорит, прежде чем его убьют, то заговорит его жена, — мрачно закончил он.Мадди стиснула руки и отвернулась к окну.— Ладно, — сказала она. — Мы немедленно свертываем здесь все операции. Передай всем. И мы должны попытаться пробраться к Джону. Нельзя допустить, чтобы он умер. Обязательно поговори с его женой. Сделай для нее все, что сможешь.Дарси кивнул.— А что делать с Бордерсом? Его надо предупредить на всякий случай. Если я выеду в Динготаун сейчас же и буду поторапливаться, то смогу быть там…— Нет, — сказала Мадди, прижав к вискам пальцы. — Нет, я не могу послать туда даже тебя. Это вызовет подозрения. — Она снова повернулась к столу, и ее взгляд остановился на лежащей там записке. — Нет, — повторила она. — Я сама об этом позабочусь.Дарси проследил за направлением ее взгляда и встревоженно посмотрел на нее.— Мисс Мадди, неужели вы хотите поехать туда сами? Это небезопасно.Мадди усмехнулась:— Ты прав, это небезопасно.— Но, мисс, вы не понимаете… Этот Киттеридж был вместе с ними, когда они схватили Джона. Люди говорят, что именно его наняли, чтобы изловить в горах Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90