Но тут ее взгляд остановился на полке, где лежали засушенные травы, и Эджи усмехнулась. Она хорошо знала, какое действие оказывают сенна и копытень. Что ж, неплохой способ опозорить мэра на глазах у всей семьи.
— Как только он снова захочет поесть… — прошептала она себе под нос и с достойным похвалы рвением принялась за дело. Чесночная подливка наверняка отобьет всякий запах, а мэр с его аппетитом способен проглотить даже камни.
Когда она снова вошла в столовую, то держала в руках серебряный поднос с дымящимися тарелками. Широко улыбаясь, Эджи поставила их на стол.
— Немного подливки, сэр? — спросила она как можно любезнее, когда аромат чеснока достиг носа Эвери.
Зачерпнув полную ложку и осторожно попробовав, Эвери почмокал губами и, не тратя зря времени, принялся за еду. Насытившись, мэр откинулся на спинку стула и звучно рыгнул, демонстрируя таким образом свое восхищение мастерством повара.
Остаток вечера прошел спокойно. Гостей провели в конюшню, где им показали прекрасных породистых лошадей. Эвери мрачно тащился за остальными, думая только о том, что в спальне наверху его ждет удобная кровать.
Разговор перешел на огнестрельное оружие, и лорд Сакстон начал подробно рассказывать о необычной американской винтовке новой модели. Тут Эвери вмешался в разговор и заявил о безусловном превосходстве английских мушкетов. Он был готов биться об заклад, что из другого оружия не попасть и в белку со ста шагов. Хозяин дома ничего не ответил, а решил доказать свою правоту на деле. Если бы они бились об заклад, Эвери бы проиграл все, что поставил. К тому же он вдруг заметил, что его дочь и сын, похоже, наслаждаются представлением, забывая о том, кто его показывает. Он еще мог допустить, что его глупая дочь неизвестно почему привязалась к этому человеку, но чтобы его собственный сын…
Эвери стало себя жалко. Фэррел теперь почти все свои деньги тратит на эти игрушки, а не на своего бедного отца. Мэру пришло в голову, что в последнее время его сын потерял интерес к доброй пирушке в таверне — так, чтобы закатиться на всю ночь с добрыми друзьями и множеством кружек эля. Он теперь слишком часто ездит в Йорк, и Эвери вдруг задумался: только ли ради новой работы?
«Я теряю парня, — угрюмо подумал он, — и все из-за этой уродины в черном, который наверняка и в седле-то никогда не сидел, и в хорошей драчке не участвовал».
Эвери заторопился, догоняя своих спутников, которые вполголоса что-то обсуждали. Похоже, Фэррел предпочитает теперь делиться своими проблемами с этими двумя, а не с ним: когда он подошел, они враз замолчали, будто боялись, что он их услышит. Лорд Сакстон повел всех к себе в кабинет, устроился в спасительной тени около клавесина, снял перчатки и заиграл. Эвери не отходил от Ирепы. Он надеялся улучить момент, чтобы обсудить с ней цель своего визита, а именно — крайнюю необходимость в деньгах. Он долго думал, сколько попросить, и решил увеличить сумму. Для этого была как раз уважительная причина — ведь Фэррелу нужны деньги на лечение больной руки.
Но Ирена, к его большому разочарованию, подошла к клавесину и встала рядом с мужем. Они дуэтом спели печальную песню о любви, и Эвери подумал, что девчонка совсем рехнулась, вбивая супругу в голову, как сильно она ему преданна. Эвери уже отметил, что лорд и его жена имеют отдельные спальни, и сделал вывод, что их привязанность не распространяется на постель.
В комнату вошел Пейн и сообщил, что обед подан. Они сели за стол, освещаемый свечами: лорд Сакстон — в массивное кресло во главе, Ирена — по правую руку от него и гости — на противоположной стороне. Фэррел и Звери быстро обратили внимание, что слуги суетятся только около них двоих, Ирена же лишь отпила глоток вина. Это озадачило мэра, но он быстро выкинул эти мысли из головы, решив, что причуды богатых его не интересуют. Уж он-то ни за что не отказался бы от такого вкусного обеда!
Фэррел поднял бокал за здоровье и счастье хозяина дома и не удержался от вопроса. Он посмотрел на пустую тарелку сестры и вопросительно произнес:
— Вы не будете с нами есть?
Ирена улыбнулась.
— Прости, Фэррел, мы не хотели тебя обидеть. — Она погладила затянутую в перчатку руку мужа и нежно ее пожала. — Мой муж, как ты знаешь, не любит есть на людях, и я обычно обедаю с ним.
Звери был потрясен: девчонка предпочитает обедать с этой уродиной, а не с нормальными людьми! Он осуждающе поджал губы. Ирена всегда ставила его в тупик своим поведением, как, впрочем, и остальные женщины, но это уж чересчур. Сначала она отшила всех своих поклонников, сказав, что они противные, уродливые и старые. А сейчас готова выполнить любое желание своего страхолюдины мужа. Ей, похоже, наплевать, что многие люди называют его не иначе как чудовищем. Черт возьми, она совершенно бесстыдно вцепилась в его руку и так нежно смотрит на него, словно он какой прекрасный благородный рыцарь!
Перед Звери поставили тарелку с наваристым супом, обильно заправленным овощами и мясом, и это прервало его мысли. Пейн заново наполнил их бокалы, положил перед каждым горячий хлеб и удалился. Звери отломил кусок хлеба. Держа хлеб в одной руке и ложку в другой, он приступил к еде. Время от времени он макал хлеб в суп и нес ко рту, оставляя дорожку из капель па столе и рубашке.
Внезапно Звери застыл. Глаза его полезли на лоб, и он не смог сдержать громкую отрыжку. Его взбунтовавшиеся внутренности заурчали на всю комнату. Звери покраснел как рак, пытаясь унять позывы желудка. Наконец все утихло, и он расслабился. Быстро и испуганно оглядев всех присутствующих, мэр продолжил еду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150