— Ты издеваешься надо мной, — пробурчал он, скрестив руки на груди. — И все из-за моей одежды! Ты хотела бы, чтобы я походил на твоего норманнского любовника! Он вечно красуется, как петух на рассвете! Но у меня ничего не осталось — все отобрано! Что прикажешь носить жалкому рабу?
Эйслинн, мгновенно став серьезной, положила руку ему на плечо.
— Дело не в твоей бедной одежде, Керуик, просто ты совсем за собой не следишь — не умываешься и не причесываешься.
Юноша с сожалением отстранился:
— Твой возлюбленный наблюдает за нами, а у меня нет желания почувствовать, как псы разрывают мою плоть острыми зубами, а по спине гуляет кнут. Подойди к нему и успокой. Девушка кивнула и, встав на колени перед Болсгаром, получше укрыла старика волчьими шкурами. Тот ответил ей усталой улыбкой.
— Ты слишком добра и снисходительна к моим почтенным годам, леди Эйслинн, Твоя красота и нежные руки осветили мою жизнь.
— Боюсь, лихорадка ослабила твой ум, сэр рыцарь, — усмехнулась саксонка.
Болсгар прикоснулся к ее руке губами и со вздохом откинулся на подушки. Эйслинн поднялась и, не глядя на Керуика, подошла к Вулфгару. Рагнор не отрывал от нее глаз, пока девушка не остановилась за спинкой его стула, откуда могла исподтишка рассматривать Вулфгара. Насытившийся и немного успокоившийся, он односложно отвечал на бесчисленные расспросы сестры о его владениях и положении при дворе герцога Вильгельма. Гвинет пеняла брату на чрезмерную снисходительность к здешним крепостным, слишком грубым и непочтительным, и утверждала, что необходимо держать их в ежовых рукавицах. Вулфгар, выслушав последний совет, медленно перевел взгляд на Рагнора, развалившегося на стуле и, очевидно, довольного собой и словами Гвинет.
— Я рад, что ты обладаешь способностью выносить столь быстрые суждения, Гвинет, — бросил Вулфгар, но его сарказм остался незамеченным.
— Ты скоро поймешь, что я очень проницательна, братец, — заявила она, глядя на Эйслинн с понимающей усмешкой.
Вулфгар пожал плечами и, взяв девушку за руку, привлек к себе.
— Мне нечего скрывать. Все знают, как я живу и веду хозяйство.
И, к раздражению Гвинет, стал рассеянно играть тонкими пальцами Эйслинн и гладить ее руку. Девушка смущенно сжалась и покраснела. Самоуверенная улыбка Застыла на губах Рагнора; он поспешно наполнил рог до краев. Гвинет от возмущения и гнева начала заикаться, и Эйслинн невольно задалась вопросом — уж не новую ли игру затеял Вулфгар. Он с усмешкой поднялся и, обняв Эйслинн за плечи, шутливо бросил молодому рыцарю Гауэйну, хваставшемуся своей победой в сегодняшнем состязании:
— Дело не в твоем умении, парень, а в твоем смазливом личике. При виде тебя каждый воин думает, что встретил милую девушку, и не смеет дотронуться до прелестного видения.
Стены зала задрожали от хохота, и даже Гауэйн, краснея, улыбнулся. Вулфгар нежно провел костяшками пальцев по ладони Эйслинн, продолжая добродушно пререкаться со своими людьми, и девушка не заметила устремленного на нее злобного взгляда Гвинет. Обладай этот взгляд способностью убивать, девушка упала бы замертво. Глаза Гвинет еще больше сузились от ненависти, когда Вулфгар, обняв Эйслинн за талию, стал вместе с ней подниматься по ступенькам.
— Что он нашел в этой потаскухе?! — взорвалась женщина, откидываясь на спинку стула и надувая губы, как избалованный ребенок, которому не уделили должного внимания.
Рагнор неохотно отвлекся от созерцания тонкой фигурки в желтом и залпом прикончил эль. Однако уже через мгновение он овладел собой и, склонившись к Гвинет, даже выдавил чарующую улыбку.
— Не могу сказать, миледи, ибо вы затмили красотой всех женщин и я думаю только о вас. О, если бы я обрел счастье ощущать ваше обнаженное тело, жадно прижатое к моему, познал бы радости рая!
Гвинет тихо рассмеялась:
— Сэр де Марте, я начинаю бояться за свою добродетель.
— У меня мало времени, — признался Рагнор с лукавой улыбкой. — Завтра я должен ехать в лагерь Вильгельма.
Лицо женщины разочарованно вытянулось, и Рагнор, заметив это, ухмыльнулся:
— Не бойтесь, прелестница, я вернусь даже со смертного одра.
— Вот как! — в ужасе вскричала Гвинет. — Но куда вы едете?! И насколько это опасно?
— Признаться, всякое может случиться. Нас, норманнов, англичане не слишком-то жалуют. Они собираются избрать нового короля в обход прав Вильгельма. Необходимо убедить их в неразумности такого поступка.
— Вы храбро сражаетесь за своего повелителя, в то время как мой брат развлекается с этой дрянью. У него нет чести!
— Она просто скрашивает ему последние часы перед разлукой, — пожал плечами Рагнор.
— Вулфгар едет с вами? — поразилась Гвинет.
— Нет, через несколько дней. Увы участь моя, вероятно, решится куда скорее, и никому нет дела.
— Мне вы не безразличны, — выдохнула женщина. Рагнор прижал ее руку к своей груди.
— О любимая, сколь сладки ваши слова! Чувствуете, как бьется сердце?! Знайте же, что я жажду вас! Пойдемте со мной на лужок и позвольте расстелить мой плащ на земле для нас обоих! Клянусь, что не трону вас, лишь позвольте мне заключить вас в объятия и любоваться этим прекрасным личиком!
— Вы умеете убеждать, сэр рыцарь, — пробормотала Гвинет, краснея. Рагнор еще крепче стиснул ее пальцы.
— Мадемуазель, я не в силах устоять перед вашей красотой. Скажите, что придете. И дадите мне на прощание маленький залог вашей доброты.
— Я не должна так поступать, — слабо отбивалась Гвинет.
— Ни один человек не узнает. Ваш отец спит. Брат забавляется с любовницей. Скажите да, любимая.
Гвинет едва заметно кивнула.
— Вы не пожалеете о своем великодушии, — нежно шепнул Рагнор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169