Каждую свечу переломили пополам, а золу из камина высыпали на середину комнаты. На всех окнах виднелись отпечатки ладоней, испачканных в золе, – большие, очевидно, мужские, и человек здорово постарался, чтобы дотянуться до самого верха.
– Харриет, – сказал Бенедикт, – проверь, что у тебя пропало. Кошелек с деньгами или драгоценности.
Она поморгала, глядя на него расширенными глазами – Харриет явно не привыкла, чтобы кто-то посягал на ее собственность, – но быстро взяла себя в руки и полезла под кровать за саквояжем.
– Вы думаете, это вор? – Леди Крейчли вошла в комнату и стиснула руки. Сейчас она выглядела значительно старше, чем несколько минут назад.
– Сомневаюсь, – ответил Бенедикт, глядя, как Харриет вынимает из саквояжа небольшой ридикюльчик.
– Все деньги на месте, – сказала она, встала, провела рукой по верху шкафа и показала сережки и ожерелье. – Мои драгоценности, – скорчила Харриет гримасу, – ровным счетом ничего не стоят. Может, вор разозлился из-за моей бедности и решил вдребезги разнести комнату?
Бенедикт молчал и задумчиво смотрел, как густые черные чернила медленно капают на пол.
– Харриет, ты записываешь в свой дневник, как продвигается наше расследование?
– Да. – Она улыбнулась, быстро сообразив, о чем он. – Можешь не беспокоиться насчет любопытных глаз, Бенедикт. Я прячу дневник там, где его никто не найдет.
Он вскинул бровь:
– Под матрацем?
Харриет не смогла скрыть досаду, проходя мимо Бенедикта к бюро, с которого на пол сбросили все, кроме бутылки чернил. Харриет опустилась на колени, но не для того, чтобы подобрать упавшие вещицы. Она пошарила под бюро и извлекла оттуда дневник, прикрепленный к нижней крышке.
Потом покачала головой, глядя на Бенедикта, и сообщила Дортее:
– Дилетант!
Однако герцогиня улыбнулась очень рассеянно – что-то в комнате привлекло ее внимание.
Бенедикт, подавив соблазн улыбнуться Харриет, проследил за взглядом хозяйки, и его улыбка сменилась мрачным угрожающим выражением. Он хорошо видел свое отражение в зеркале над камином – между словами, написанными поперек стекла чем-то кроваво-красным.
УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ ИЗ ЭТОГО ДОМА
– Это не… – Дортеа у него за спиной потрясла головой, – не то, что я думаю, мистер Брэдборн?
Бенедикт легонько провел кончиками пальцев по застывшим красным буквам, растер вещество между большим и указательным пальцами и всмотрелся в крохотные семечки.
– Джем.
– Клубничный или малиновый? – вежливо уточнила Харриет, а когда он обратил на нее свой мрачный взгляд, поморщилась и призналась. – У меня аллергия на малину.
– Харриет, – встревоженно, по-матерински запричитала леди Крейчли, – это очень серьезно. Может быть, вам следует уехать отсюда?
– Это действительно серьезно! – кивнула Харриет, чем обескуражила обоих собеседников – Если этот человек зашел настолько далеко, что решился угрожать лично мне, Дортеа, значит, мы заставили его чувствовать себя крайне неуютно. Должно быть, мы с Бенедиктом подошли к шантажисту вплотную. Именно поэтому мы и не должны уезжать, иначе мерзавец добьется как раз того, чего хочет. Разве не так, Бенедикт?
Он смотрел на Харриет, не в силах поверить в то, что ощущает исходящее от нее возбуждение как материальное тепло.
– Поговорим об этом после, – сказал он и заметил, что ее триумфальная улыбка гаснет. – А пока ты не отойдешь от меня ни под каким видом, Харриет. Если этот убийца – а он убийца, мадам, не забывайте, – замыслил что-то против тебя, я не желаю давать ему ни малейшей возможности действовать. Я должен постоянно тебя видеть.
Харриет скорчила гримасу:
– А если мне нужно будет попудрить нос?
Бенедикт сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
– Я подержу пудреницу.
Харриет ошеломленно заморгала.
– А что делать мне, мистер Брэдборн? – спросила леди Крейчли, обуреваемая жаждой действия.
– Найдите мистера Латимера. Думаю, если он будет рядом с вами, вы тоже окажетесь в безопасности.
– Да. – Она улыбнулась, и ее улыбка сияла любовью, которой не было в лице Харриет, когда Бенедикт приказал ей находиться рядом.
– Вместе, – продолжал Бенедикт, – вы осмотрите все комнаты на предмет вандализма, и будьте готовы – может, кто-то из гостей расскажет вам о странных звуках в коридоре прошлой ночью.
– А вы ничего не слышали? – Леди Крейчли перевела згляд с него на Харриет.
Бенедикт напрягся. Все, что он слышал ночью, – это сладкий звук прерывистого дыхания Харриет.
– Нет, – очень просто ответила Харриет.
– Мы обыщем дом, – сказал Бенедикт, – и если обнаружим что-нибудь необычное, найдем вас.
– Необычное? По сравнению с этим и всем уже случившимся? – Леди Крейчли раскинула руки, словно хотела заключить комнату в объятия, потом опустила их и покачала головой: – Что-нибудь более необычное, чем это, мистер Брэдборн? Тогда можете забирать этот чертов дом себе, а я перееду в Лондон.
Герцогиня решительно вышла из комнаты, и Бенедикт повернулся, готовый продолжить сражение с Харриет, но растерялся, увидев, что она наморщила лоб и покусывает нижнюю губу.
Харриет настойчиво прошептала:
– Мне нужно попудрить нос.
Глава 36
– В самом деле, Бенедикт, неужели это все необходимо?
Бенедикт, сидевший напротив, не поднял глаз от письма, которое он решил отправить своим коллегам в Лондон, и Харриет сердито нахмурилась. После инцидента в спальне он игнорировал ее вопросы и жалобы, словно все ее слова были бестолковыми, а попросту сказать – глупыми.
Она попыталась силой взгляда воткнуть невидимые кинжалы в его макушку. Жаль, что она не обладает такими же талантами, как Эмили Пакстон, – та может заставить трепетать любого неприступного мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91