Собственным голосом она себя убаюкивала.
На Хантера каждый вечер нападала сварливость. Он постоянно ощущал необходимость напоминать Тэйлор и Виктории, что еще не поздно повернуть назад. А когда они не соглашались, выходил из себя.
К концу дня Тэйлор мучили сильные боли. Плечи и спина у нее как будто горели. А тут еще Хантер со своими высказываниями о том, какая она глупая. И накануне прибытия в Редемпшен Тэйлор взорвалась. Она сказала ему, что прекрасно понимает, что состарилась не меньше чем на двадцать лет, что знает, как ужасно выглядит, и что все у нее болит – от макушки до кончиков пальцев на ногах. И ничего она не может поделать со своим внешним видом и со своей болью. Но зато знает, что можно предпринять по поводу его поведения, и если он не перестанет напоминать ей, что она сумасшедшая, то ей, возможно, придется это ему доказать на деле.
Тэйлор была так расстроена, что не подумала, чем бы конкретно его припугнуть. Да он бы ей в любом случае не поверил. Она резко повернулась и направилась к фургону. У нее так все болело, что хотелось плакать, но она не позволила себе подобной роскоши, потому что это отняло бы у нее слишком много сил.
Скорее всего, Хантер понял, что был с ней чересчур суров, ибо на следующее утро не стал расталкивать ее на заре. Они с Викторией проспали до начала десятого, а разбудил их смех Джорджи. Виктория осталась в фургоне, чтобы умыться и одеться, а Тэйлор накинула пеньюар и пошла искать детей. Найти их было совсем нетрудно. Она шла на звук голоса Джорджи.
Хантер взял всю троицу с собой на речку. Он сидел на берегу, положив рядом винтовку, и наблюдал за детьми. Дэниел только что надел носки и штаны, а теперь силился натянуть башмаки.
– Всегда переворачивай башмаки вверх тормашками и хорошенько тряси, прежде чем надевать на себя утром, – посоветовал Хантер.
– Зачем это? – поинтересовался мальчик.
– Ночью туда могла заползти какая-нибудь гадость.
Тэйлор, нагнув голову, проскользнула под веткой и подошла ближе. Когда она увидела девочек, глаза у нее широко распахнулись. Они обе были совершенно голые и мокрые с ног до головы. Элли сидела в воде и расчесывала своей кукле шевелюру, а Джорджи прыгала рядом с ней так, что брызги летели во все стороны.
Вода была прозрачной, как воздух. Хантер выбрал такое местечко, где глубина воды не составляла больше пары дюймов. Дальше вдоль лесистого берега река становилась намного глубже.
Девочки не производили впечатления озябших, и Тэйлор решила, что вода, должно быть, не очень холодная. Ей вдруг ужасно захотелось присоединиться к ним. Она давно мечтала вымыть голову и пахнуть душистым мылом, а не лошадьми и старой кожей.
Элли первой заметила ее под деревьями.
– Мама! – крикнула она. – Я мою ребенка!
Тэйлор улыбнулась и шагнула вперед.
– Вижу, – крикнула она в ответ.
– Доброе утро, матушка. Тэйлор повернулась к сыну:
– Доброе утро, Дэниел. Ты хорошо сегодня спал?
– Я сегодня буду Дэвидом, – сообщил он ей. – По-моему, я хорошо спал. Во всяком случае, я не просыпался.
Сбросив на ходу туфли, Тэйлор направилась к воде. Подошла, но не остановилась, а продолжала идти, к огромному удовольствию детей. Хантер удивился не меньше их. Он рассмеялся, и Джорджи моментально передразнила его.
А когда Тэйлор уселась в воду прямо в рубашке и пеньюаре, то тут даже Дэвид улыбнулся.
В то время к ним подошла Виктория, которой стало любопытно, по какому поводу суматоха. Она взглянула на Тэйлор и тоже весело рассмеялась.
Пока Тэйлор играла с дочками, Виктория сходила в лагерь и принесла мыло и полотенца. Она вымыла голову Элли, а Тэйлор искупала Джорджи. Дэвид заявил, что уже сам помыл себе голову. Сейчас он был полностью погружен в чистку своей обуви.
Вымыв близнецов до скрипа, Тэйлор усадила эту парочку на полотенце рядом с Хантером, а сама пошла за ближайший поворот реки – туда, где вода поглубже. Там разделась и как следует вымылась. Виктория же все это время стояла на берегу с револьвером Тэйлор в руке, и только когда Тэйлор уже вымыла голову и стала одеваться, она призналась, что не знала, как стрелять из этого оружия. Тэйлор пообещала научить ее, как только они устроятся в их новом доме.
Вслед за Тэйлор помылась и Виктория. Дэвид пришел проверить, как идут дела у женщин. Это Хантер послал его разузнать, сколько они еще провозятся. В ответ Виктория крикнула так, чтобы и Хантер услышал, что пусть ее не торопят.
Тэйлор села на одеяло, положила револьвер на колени и стала вытирать волосы. Внезапно она заметила в зарослях на дальнем берегу какое-то движение, но не могла понять, чем оно вызвано. Виктория же не обращала никакого внимания на то, что происходит вокруг, и наслаждалась купанием. Она намылила голову, а теперь споласкивала ее. Дэвиду это надоело, и он вернулся в компанию своих сестричек.
Кусты снова зашевелились. Тэйлор прищурила глаза от яркого солнечного света, но все равно ничего не увидела. Она решила, что это ветер шевелит листву. А потом она увидела глаза. Желтые. А потом показалось и туловище. Это была какая-то кошка, несомненно, самая большая, какую ей когда-либо доводилось видеть.
В одном из своих любимых романов она прочитала, что представители семейства кошачьих никогда не заходят в воду, потому что боятся ее. Эта кошка явно была не в курсе, что ей следует бояться. Тэйлор медленно поднялась на ноги и прицелилась. Животное снова двинулось вперед. Похоже, оно готовилось к прыжку. Тэйлор открыла рот, чтобы предупредить Викторию. Но тут рот ей накрыла чья-то рука.
– Ни звука и не шевелиться.
Это тихим шепотом скомандовал Хантер прямо у нее над ухом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149