Он, похоже, даже не замечал ее напряженного ежедневного графика. Ее муж все больше отдалялся от нее и уходил в себя. Тэйлор полагала, что он наконец начал понимать, какое бремя на себя взвалил. Она волновалась и беспокоилась и каждое утро, с огромным усилием выбираясь из постели, произносила молитву о терпении.
Каллаган готовился уходить. Он сообщил своим хозяевам, что слышит, как гора зовет его к себе, и что, хотя он и наслаждается гостеприимством Тэйлор, он уже достаточно наговорился и нагостился. Его снова потянуло на одиночество и уединение. Он говорил Дэниелу, что чувствует себя свободным и умиротворенным, когда стоит на вершине горы и смотрит сверху вниз на Божий рай.
Тэйлор сказал, что будет скучать по Каллагану, но понимает, что ему пора уходить. К тому же, подумала она про себя, он очень действует Лукасу на нервы. В самом деле, Лукасу были просто ненавистны истории, которые Каллаган рассказывал после ужина. Большинство из них были о человеке по имени Монтана. Лукас хмурился при одном упоминании этого имени и уходил из дома. Каждый раз, глядя на это, Каллаган хлопал себя по колену и громко смеялся.
Утомление начинало сказываться на Тэйлор. Она постоянно находилась в напряжении и волнении, и ей так надоело все время притворяться сильной, что иногда она боялась взорваться. Когда терпение ее подходило к концу, Тэйлор хватала ведро, говорила тому, кто мог ее слышать, что пошла за водой, и бежала в укромное место у ручья, чтобы выплакаться и снять напряжение. Иногда она ходила за водой по три раза в день.
Лукас, сам того не подозревая, толкал ее к критической черте. Каждый вечер, как бы выполняя какой-то ритуал, он повторял, что осенью они уедут. Тэйлор же понимала это только так: значит, она до сих пор не сумела убедить его, что у нее достаточно сил и выдержки, чтобы жить в глуши. И поэтому на следующий день прилагала еще больше усилий, работала немного дольше, и на следующий за этим, и еще потом и потом,..
Он исполнял свой ритуал, а она была одержима своей идеей. Она была полна решимости заставить его относиться к себе, как к настоящей жене. Хотела, чтобы он начал делиться с ней своими надеждами, мечтами, волнениями и чтобы рассказал ей о своем прошлом. Как она мечтала, чтобы Лукас поделился с ней воспоминаниями о своем прошлом, и одному Богу было известно, как она пыталась вызвать его на разговор. Но даже несмотря на то, что ее вопросы были совсем невинными, она получала на них лишь односложные ответы. Тэйлор чувствовала, что муж решил какую-то часть себя навсегда утаить от нее, но не могла понять почему.
Жизнь их протекала совсем не гладко. Тэйлор уже больше недели вела с близнецами войну характеров. Виктория уверяла, что у нее есть успехи. У самой Тэйлор такой уверенности не было. Когда Элли или Джорджи плохо вели себя, Тэйлор усаживала провинившуюся на ступеньку лестницы и не отпускала до тех пор, пока та не пообещает, что будет слушаться. Поначалу Джорджи не имела ничего против того, чтобы посидеть на ступеньке. Но дело было в том, что Тэйлор не обращала на наказанную никакого внимания. Она не разговаривала с ней и никому не разрешала разговаривать. Джорджи быстро поняла, что оставаться в стороне от основных событий совсем неинтересно. К пятнице наказание ей уже окончательно надоело, и она наконец перестала залезать на кухонный стол и не отбирала у сестрички ее еду.
Гораздо труднее дело обстояло с Элли. Казалось, ей нравится сидеть в одиночестве на ступеньке. А еще ей также очень нравилось плакать. Она верещала на редкость пронзительным голосом, и Тэйлор как-то раз поймала себя на том, что скрежещет зубами. Она делала вид, что не замечает девочку, притворялась, что эти пронзительные звуки совсем ее не волнуют. Но Элли оказалась намного более упрямой, чем сама Тэйлор. Если Тэйлор выходила на улицу, визг прекращался. Но как только она переступала порог, все начиналось сначала. Элли нужен был слушатель.
В субботу утром у Тэйлор созрел другой план. Она оставила Элли наверху и сказала ей, что она может плакать сколько угодно – все равно никто ее не услышит. Это была ложь, потому что у Элли был такой громкий голос, что даже лошади в стойле шарахались от него, но девочка поверила Тэйлор. И ее рыдания вскоре утратили былой пыл. Если не было того, кто мог бы увидеть или услышать ее, то борьба теряла всякий смысл и не стоила ее усилий.
Разумеется, не всегда близнецы вели себя как бесенята. Чаще они были милыми и прелестными девочками. После ванны вечером они обязательно уютно устраивались у Тэйлор на коленях и рассказывали обо всем, что произошло с ними за день. Казалось, они не помнили, что весь этот день она неотлучно была с ними. Она не скупилась на похвалы и проявление нежности, и ее искренне удивляло, с какой быстротой и легкостью девочки привыкали к жизни в этой глуши.
Дэниелу очень нравился их новый дом. Он бегал за Лукасом повсюду, как щенок, и ловил каждое его слово. И как бы ни был занят Лукас, он обязательно уделял сыну время и внимание.
Тэйлор лелеяла надежду, что муж в конце концов уделит и ей то время и внимание, о которых она так мечтала. Она уже просто не выдерживала больше своего напряженного графика, и в субботу днем у нее случился срыв. И по иронии судьбы последней каплей, которая прорвала плотину, оказался ее милый, невинный сын. Он сообщил ей имя, которое выбрал для себя.
Каллаган стоял рядом с Дэниелом, сомкнув руки за спиной и раскачиваясь взад-вперед. У него был какой-то злорадный вид. Тэйлор почувствовала себя заинтригованной. Этот горец любил подразнить, и ей стало интересно, какую новую игру он затевает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149