– А вы решили, что я похлопаю вас по спинке в утешение и пойду своей дорогой?
– Я просто не знала, что думать, миледи.
– Перестаньте называть меня «миледи». В Америке титулы вообще не имеют никакого значения.
– Вы уверены?
– О да. Я читала об этом в одной книге, это точно. Виктория согласно кивнула:
– Вы правда поможете мне?
– А как может быть иначе?
Господи, она опять заплакала. Тэйлор уже не в силах была пройти новый круг слез и утешений.
– Прошу вас, перестаньте, – взмолилась она. – Вы себя доведете до полного изнеможения. Ну как можно было подумать, будто я могу оставить вас в беде. Как же вам не стыдно, Виктория?
– Я не хочу обременять вас или допускать, чтобы вы…
Тэйлор взяла Викторию под руку и подвела ее к лестнице.
– Я знаю, что вы не хотите никого обременять. Обещаю вам, что этого не будет. Видите ли, просто у меня ужасная привычка. Мне все время кажется, что я всегда лучше других знаю, что именно им нужно.
– А мне совсем даже не кажется, что это такая уж плохая привычка – знать, что именно нужно другому человеку, – отвечала Виктория.
– Да не просто другому человеку, – поправила ее Тэйлор. – А всем. И это действительно мой серьезный недостаток. Мадам считает, что это моя беда. Она говорит, что я не должна вмешиваться и что с моей стороны очень самонадеянно полагать, будто я способна изменить что-то в судьбе другого человека. Именно такие слова она мне повторяла множество раз. Боюсь, что она права. Это действительно самонадеянно. Даю вам слово, Виктория, что не буду вынуждать вас делать то, что вы сами не захотите делать. Но все-таки настаиваю на том, чтобы вам помочь.
– Благодарю вас, Тэйлор.
– Мы вернемся к этому разговору завтра, когда вы хорошенько выспитесь и отдохнете.
– Я очень ценю вашу готовность помочь мне советом. – Виктория помолчала мгновение, а потом продолжала:
– Скажите, а вы всегда знаете, что хорошо для вас самой?
Тэйлор печально вздохнула.
– Это-то как раз и есть мой самый главный камень преткновения, – объяснила она. – Я почти никогда не знаю, что хорошо для меня – только для других.
Виктория улыбнулась, услышав нотки замешательства в ее голосе.
– Может быть, я буду знать, что нужно вам. Тэйлор улыбнулась в ответ:
– Может, и так.
Лестница была недостаточно широка, чтобы по ней могли пройти одновременно два человека, и поэтому Тэйлор сделала Виктории знак, чтобы та шла первой.
– Я провожу вас до дверей вашей каюты, чтобы знать, где вас найти.
На нижней ступеньке Виктория остановилась и повернулась к Тэйлор. Выражение ее лица было торжественным.
– Мы будем друзьями?
Тэйлор отвечала без всяких колебаний:
– По-моему, мы уже друзья.
Обязательство было дано. Тэйлор прекрасно понимала, какую ответственность на себя берет. И не дрогнула. Она будет заботиться о Виктории до тех пор, пока та не встанет на ноги и не сможет позаботиться о себе сама. И о ребенке, про себя добавила Тэйлор. Она не должна забывать о ребенке.
Друг всегда поможет другу – да, – но в обещании Тэйлор было нечто большее. Гораздо большее. Детей, всех детей без исключения, должны нежно любить и оберегать от зла все способные на это взрослые. В представлении Тэйлор это было не просто правило, это была священная заповедь, и она сделает все, чего бы это ни стоило, чтобы обеспечить спокойствие и безопасность Виктории и ее ребенка.
Любой ценой. Это не просто ее желание. Это ее долг.
Все ее благородные намерения гибли вместе с ней. Она уже никому не сможет помочь, тем более себе. Корабль тонет, и она не в состоянии ничего сделать. Она не сомневалась, что через какие-нибудь несколько минут все они будут покоиться на дне океана. Тэйлор очень хотелось встать на колени и помолиться Создателю, чтобы он простил ее за все плохое, что она когда-нибудь о ком-нибудь подумала, кроме, разумеется, дяди Малькольма. Она полагала, что если искренне раскается в том, что любит покомандовать и бывает высокомерной, то, возможно, сумеет пробраться на небеса, но встать на колени было просто невозможно, потому что ураганный ветер без конца кидал их небольшое судно из стороны в сторону. Тэйлор забилась в угол кровати и прижалась к стене. Она очень старалась не бояться, но Бог свидетель, это было выше человеческих сил. Может быть, все было бы не так страшно, если бы не глубокая ночь и не кромешная темнота в каюте. Тэйлор была в ужасе от этого мрака, но боялась зажечь лампу, чтобы не устроить пожар. И поэтому сидела в потемках, зажмурив глаза, обхватив руками подушку, и слушала, как ее чемоданы ударялись сначала об одну, а потом о другую стену. В ожидании неминуемого конца она старалась заглушить страх и панику молитвами, обращенными к Создателю.
А что же будет с детьми ее сестры? Двойняшкам нужна мать. Она не могла даже представить, что произойдет с малышками без нее. А Виктория… Что будет, если она останется в живых, а Тэйлор – нет? Как Виктория сможет выжить в Америке без средств и без родственников? Тэйлор ведь обещала помочь своей новой подруге…
Господи, а сколько всего она собиралась сделать было несправедливо умирать таким образом. Она громко всхлипнула и дала волю слезам. Никто, даже такая высокомерная командирша и всезнайка, не должен так умирать. Она не хотела умирать совсем одна. Ей нужна была компания.
А больше всех ей нужна была Мадам.
Дверь вдруг с грохотом распахнулась. Тэйлор подпрыгнула от неожиданности. На пороге стоял мистер Росс. Он почти полностью закрывал собой дверной проем. Она видела его отчетливо, потому что сзади его ярко освещала лампа, укрепленная высоко на стене коридора в кожаном чехле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149