Неужели так и написала в заявлении: «Хочу вводить данные»?— Нет, конечно. Я хотела стать агентом.— Отчего же не стала?Привычная отговорка уже висела у Эвери на языке, но потом она решила быть честной, тем более что врать человеку вроде Джона Пола — пустая затея. Он бы понял.— Я только думала, что хочу быть агентом. Один такой спас мне жизнь и стал в моих глазах героем, которому хочется подражать. Это казалось таким благородным — спасать жизни!— Скажи уж, спасать мир. Наверняка именно об этом ты и думала. Сколько лет тебе тогда было?— Двенадцать.— Поразительно! — Чем же?— Что годы шли, а ты все верила, все шла к этой цели. Ни школа, ни колледж тебя не изменили.— А кем ты хотел быть в этом возрасте?— Помнится, астронавтом. В то время казалось, что это очень круто. Мальчишки почти все через это проходят.— Ну что же, не потянул? — поддразнила Эвери.— Жизнь решает, — невозмутимо ответил Джон Пол. — Я предпочел инженерию, выучился, а потом попал на флот.— А как ты стал морским пехотинцем?— По пьянке.— Нет, честно!— Ну… хотелось перемен. Против дисциплины я не возражал, а дали манили. Всегда мечтал о большем, чем Боуэн в Луизиане.— Тогда почему же ты туда вернулся?— Это хорошее место, чтобы поразмыслить, чего на самом деле хочешь от жизни. Кстати, я живу даже не в Боуэне, а за ним, на пустоши.— Отшельником?— Ну и что? Там тихо, а я люблю слушать тишину.— Да уж, на пустошах мало кого встретишь.— Вот и славно. А какой колледж ты окончила?— Университет в Санта-Кларе. Потом был Стэнфорд.Эвери неохотно откусила еще кусочек сандвича и едва сумела проглотить этот отвратительный суррогат пищи. Хлеб был волглый, салат — вялый, а ветчина — лежалая.— Выходит, ни один из нас так и не ушел далеко от родного дома, — продолжала она. — Кэрри хотела, чтобы я училась в Лос-Анджелесе, — тогда я могла бы помогать ей в работе.— А именно?Эвери вспыхнула, еще больше подогрев этим любопытство Джона Пола.— Кэрри… понимаешь, она возомнила, что я сделаю карьеру в рекламе, после того как выручила ее однажды.— И что же это была за реклама?— Туалетного мыла, — пробормотала Эвери, изнемогая от смущения. — Я держала кусочек на ладони, хлопала ресницами и распевала глупую песенку.— Какую? — Он ухитрился спросить это с серьезной миной.— Ты же не думаешь, что я стану петь ее для тебя! Это было ужасно! Я ненавидела каждую минуту этого! А все потому, что интроверт по натуре. Но к счастью, Кэрри в конце концов отступилась. Дала мне добро на агента ФБР. Ну а от этого уже отступилась я, со временем.С минуту Джон Пол задумчиво жевал чипсы.— Интересно все же почему.— Почему? — Эвери аккуратно сложила салфетку, выигрывая время. — В средней школе Сан-Хосе по одному из предметов я работала над рефератом и в ходе этого несколько раз вела урок в подготовительном классе. Мне это ужасно понравилось, и я подумывала стать учительницей. Дети меня сразу приняли, — заметила она с оттенком непреходящего удивления. — Я собиралась пойти на курсы учителей истории, но так и не решилась заикнуться об этом Кэрри.— А что она имеет против учителей?— Да ничего. Главное, чтобы я не была учительницей.— То есть как это? Значит, что-то она все-таки имеет? По-моему, ты о чем-то умалчиваешь.Эвери сделала вид, что не слышит, и окликнула официантку, чтобы принесла еще чаю.— Нет, серьезно! — настаивал Джон Пол. — Почему Кэрри не хочет видеть тебя учительницей?— Из-за низкой зарплаты.— И все?— Учитель — не слишком уважаемая профессия. Знаешь, как говорят: «Кто хоть на что-нибудь годен, делает дело, кто не годен ни на что, идет в учителя». Для Кэрри очень важно положение в обществе, а учителя не назовешь человеком с положением. Ты не думай, что она мной помыкает, — просто хочет как лучше. Она не мегера, поверь.— Значит, положение… — Джон Пол задумался. — Как-то не верится, что ты так легко сдалась из-за какого-то положения. Зачем оно тебе? Ты же вроде интроверт!— Вообще-то главной причиной было постоянное общение с детьми. Кэрри считает, что мне это ни к чему.— Вот еще новости! Почему?Он уцепился за эту тему, как бульдог, и не собирался разжимать челюстей. Эвери вздохнула.— Для меня это было бы болезненно.— Понятно. — Что тебе понятно?— Ты не можешь иметь детей.Эвери ощутила могучую потребность высказаться. Дядя Тони называл это «вывалить все, что наболело». Боже, каким это было бы облегчением! Правда, до сих пор так не казалось, но с Джоном Полом все было иначе. Он и сам был иной. Ему было плевать на то, за что другие цеплялись обеими руками, — вроде положения в обществе, плевать на мнение других и их систему ценностей. Он был нелюдим и скрытен, но не умел и не хотел кривить душой. У него не было тайных нечистых помыслов. Он был именно тем, чем казался, — хорошим человеком. Наверное, потому с ним было так легко, потому к нему так тянуло.Но и хорошему человеку не так-то легко раскрыть тягостный секрет.— Ты скор на выводы.— Кое-какая логика присуща и мне, и на память я не жалуюсь. Помнишь, «вот еще одна причина никогда не вступать в брак»? Странное замечание, ты не находишь?— Почему это? — сразу ощетинилась Эвери. — Потому что женщине свойственно тупо рваться замуж? Это не средние века, Джон Пол! В наше время женщина может себя обеспечить, она сама себе поддержка и опора! По-твоему, это ненормально?— Полегче, полегче! — хмыкнул он. — Нормально — это когда женщина не замужем, но в принципе не имеет ничего против брака, а ты высказалась так, словно само понятие брака для тебя оскорбительно. Я уже тогда решил, что за этим что-то кроется, а теперь вижу что. Ты не можешь иметь детей, признайся, потому Кэрри и не хотела, чтобы они изо дня в день мелькали у тебя перед глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127