В горле у него пересохло так, что язык едва ворочался.— Может, обсудим маленький трастовый фонд Кэтрин, об исчезновении которого так беспокоился Джон.— А что с фондом? — удивился Престон. — Что-то еще осталось?— О да! — протянул Камерон. — Почти четыре миллиона долларов.— Вернее, три миллиона, девятьсот семьдесят восемь тысяч, — прочитала Даллас.— Господи милосердный, я не сплю? — ахнул Престон. — Он сказал нам… сказал, что отвез ее в клинику Мэйо <Расположена в г. Рочестер, штат Миннесота. Основана семьей выдающихся врачей Мэйо.> и они ничего не смогли сделать. Помнишь, Камерон? Он сказал…— И солгал. Лгал безбожно и во всем, а мы оказались настолько глупы, что верили каждому его слову. Подумай сам, Престон, когда мы видели ее в последний раз? Пару лет назад? Как раз перед тем, как она уехала к Мэйо. Все мы видели, как плохо она выглядела. Потом, по возвращении, Джон сказал, что она не желает никого видеть. И мы, уважая ее желания, больше не показывались. Два года Джон твердил нам, что ее состояние ухудшается и она жестоко страдает. И все это время врал нам в глаза.Все уставились на Джона, ожидая объяснений. Он поднял руки, словно сдаваясь, и улыбнулся:— Похоже, игра закончена.Его слова были встречены ошеломленным молчанием.— Ты признаешься? — выдавил Престон.— Именно. Какое облегчение больше не выкручиваться. Ничего не придумывать. Не притворяться перед вами, старички. Камерон прав. Я задумал это давно. Больше четырех лет назад, — беззастенчиво похвастался он. — Любил ли я когда-нибудь Кэтрин? Может быть, в самом начале, прежде чем она превратилась в одержимую наглую свинью. Забавно, как любовь может так быстро превратиться в ненависть. Впрочем, может, я и вообще ее не любил. Должно быть, всему виной трастовый фонд. Вот от денежек я без ума.Даллас уронила стакан, упавший с глухим стуком на ковер.— Что ты сделал с нами? — сдавленно прошептала она.— То, что должен был сделать, — оправдывался Джон. — И ничуть не сожалею. То есть нет, это не совсем так. Жаль, что я пригласил Линдси переехать ко мне. Нет, конечно, поиметь се было совсем неплохо. Каждая минута была чистым наслаждением. Она так хочет угодить мне, что делает в постели все, о чем бы я ни попросил. Поверите, буквально все. Но в последнее время от нее никак не отвяжешься, липнет, как клей, а я не собираюсь снова надевать на себя кандалы, нет уж, слуга покорный.— Сукин ты сын! — прорычал Камерон.— Да, я такой, — как ни в чем не бывало согласился Джон. — Хочешь знать самое интересное, помимо трастового фунта хрюшки? Все было чертовски легко.— Ты убил ее, — констатировала Даллас, закрывая папку. Джон чуть заерзал на стуле.— Ошибаешься. Яне убивал ее. Убили мы.— Сейчас мне станет плохо, — пробормотала Даллас и ринулась в туалет. Джон, казалось, еще больше развеселился и знаком велел официанту принести выпивку на всю компанию.Они сидели молча, скованно, как незнакомые, погруженные в свои мысли люди. После того как официант принес заказ, Джон насмешливо спросил:— Бьюсь об заклад, Камерон, ты готов убить меня голыми руками, верно?— Во всяком случае, это мое горячее желание, — ответил вместо Камерона Престон.Джон покачал головой.— К чему столько пыла? Ты всегда был слишком горяч, Престон, а после занятий культуризмом вполне можешь переломать мне все кости. Но не будь меня, ты уже загорал бы в тюрьме. Ты не умеешь обдумать каждую деталь. Не видишь дальше своего носа. Не способен рассчитать каждый шаг. Нам приходится подводить тебя к каждому финансовому решению. И пришлось надавить на тебя, чтобы заставить согласиться на убийство Кэтрин. Вот Камерон — дело другое.Камерон съежился от стыда и отвращения.— Знаю я, что совести у тебя немного, но в жизни не предлагал, что ты пас кинешь. Мы — все, что у тебя есть, Джон. Без нас ты… ничто.— Мы были друзьями, и я верил тебе, — вторил Престон.— Мы по-прежнему друзья, — возразил Джон.— ничего не изменилось.— Черта с два! — бросил Камерон. Но Джон даже глазом не моргнул.— Ничего, переживете, — заверил он. — Особенно когда вспомните, сколько денег я для вас сделал.Камерон поставил локти на стол и посмотрел в глаза Джону.— Я хочу свою долю прямо сейчас.— Об этом не может быть и речи.— А я говорю, мы распускаем клуб. Забираем все, что нам причитается, и идем в разные стороны.— Ни в коем случае, — упорствовал Джон. — Ты знаешь правила. Никто из нас не получит и десяти центов в следующие пять лет.Вернувшаяся Даллас села за стол.— Я что-то пропустила?Престон, которого, судя по виду, в свою очередь затошнило, пролепетал:— Камерон хочет распустить клуб и поделить вклады.— Ни за что! — возмутилась Даллас. — Попробуй только снять деньги, и Служба внутренних доходов в два счета нас прижмет. Никогда!— Он не сможет снять деньги, пока мы не пойдем в банк все вместе. Помните? Нужно поставить четыре подписи, прежде чем нас допустят к вкладу. Мы сами выдвинули такое условие, — успокоил Джон.— Ты настоящий ублюдок!— Да, ты уже говорил. Согласись, Камерон, ты злишься не потому, что я тебе лгал. Рвешь и мечешь из-за того, что твоя жизнь превратилась в кошмар. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. И понимаю, о чем ты думаешь.— Интересный разговор. В таком случае просвети меня.— Ты думаешь, что я не так уж плохо устроился. Верно?— Да, — кивнул Камерон. — Именно так я и считаю.— Но у тебя самого хватает храбрости только на то, чтобы ныть, — спокойно продолжал Джон. — А вот я действовал. Ясно? Кстати, Даллас, не солги я, и ты никогда не попросила бы Монка убить Кэтрин.— Но, Джон, если ты так хотел избавиться от нее, почему же просто не развелся? — допытывалась Даллас.— Деньги. Я хотел заполучить все, что у нее было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117