И одно это уже делает его бессердечным сукиным сыном!— О чем вы думаете? — неожиданно спросила Мишель. — У вас такое свирепое лицо!Я самовлюбленный подонок. Об этом и думаю.— Удивляюсь, почему мужчины не гоняются за вами. Один взгляд, и любой поймет, что…— Что именно?— Что у вас бездна достоинств, — ухмыльнулся он. Мишель закатила глаза.— Что за романтический комплимент!— Я из Бостона, не забыли? Откровенность в мужчинах там воспитывают с детства. Кстати, вас здесь никто не интересует?— А зачем вам это знать?— Чистое любопытство.— Думаю, Бен Нелсон был бы не прочь, но я не собираюсь его поощрять. Он очень мил, но между нами не проскочила искра. Понимаете, о чем я?— Да. Вроде той, что проскочила между нами.— Простите?— Вы прекрасно все расслышали.Он отдал Мишель мокрую тарелку, заметил, что не промыл ее как следует, и снова выхватил.— Вы хотели броситься мне на шею в ту минуту, как увидели в баре вашего отца.Он попал не в бровь, а в глаз, но Мишель не собиралась признавать ничего подобного.— Броситься на шею? Ну уж нет!— Я просто называю вещи своими именами.— И откуда вы это взяли?— Увидел в ваших глазах.— Сомневаюсь.— Сомневаетесь?— Вы были слишком заняты разглядыванием моих ног, — улыбнулась Мишель.Но на Тео эта реплика ничуть не подействовала. Он и не думал раскаиваться.— Изумительные ноги.— Честно говоря, определенное физическое влечение имеется, но все это вполне естественно.— Это введение к лекции о гормонах?— Зависит от того, сколько мне еще стоять, пока вы не домоете салатницу. Вам нечасто приходится мыть посуду, верно?— То есть?— Возитесь целую вечность.— Я все делаю не торопясь и тщательно.Не столько его слова, сколько интонация, с которой они были произнесены, заставила ее сердце забиться сильнее. Он так же нетороплив и тщателен в постели? О Господи, что ее ждет?— А вы были женаты? — неожиданно для себя выпалила Мишель.— Да, и оказался не слишком хорошим мужем.— Ваша жена умерла.— И это верно.Мишель поставила на полку очередную тарелку.— Мне отец рассказывал. Как она умерла? Он наконец вручил ей салатницу.— Зачем вам это знать?— Чистое любопытство, — повторила она его слова. — Если посчитали меня чересчур назойливой, я больше ни о чем не спрошу.— Да нет, тут ничего такого… она погибла в автомобильной аварии.— О, Тео, мне так жаль. Несчастный случай… он давно произошел?— Это был не несчастный случай, — бесстрастно, без всяких эмоций ответил Тео. С таким же успехом он мог говорить о подтекавшем кране.— Нет?— Это был не несчастный случай, — со вздохом повторил Тео. — И знаете, я впервые за четыре года сказал это вслух.Судя по всему, ему хотелось, чтобы она сменила тему, но Мишель не собиралась отступать. И не только из-за нездорового любопытства. Если у него ушло четыре года на то, чтобы посмотреть правде в глаза, может, настало время облегчить душу.— Самоубийство?— И да и нет.Он протянул ей очередное блюдо.— Вряд ли она намеревалась покончить с собой. По крайней мере, не таким способом. Моя жена избрала путь помедленнее.— То есть?— Алкоголь и наркотики.Мишель ничего не ответила, дожидаясь, пока он сам объяснит.— Она смешала спиртное с таблетками и еще бог знает с чем, уже гулявшим в ее крови. Смертельная комбинация. Во всяком случае, так показало вскрытие. И когда села за руль, уже не помнила себя. Машина пробила ограждение и слетела с моста в залив. Чертовски сложный способ поставить точку, не находите? Вряд ли она сознавала, что творится, и я благодарю Господа за то, что в машине, кроме нее, никого не было.Мишель огромным усилием воли удержалась, чтобы не выказать своих чувств. Тео — человек гордый, и если она начнет ему сочувствовать или сострадать, он замкнется, как моллюск в раковине, а этого она вовсе не желала.— Ваши друзья и родные… они знают о том, что произошло на самом деле?— Нет, Я совершенно уверен, что Ноэ подозревает неладное, но помалкивает.— Может, ждет, пока вы сами все расскажете?— Наверное.Мишель понятия не имела, насколько далеко имеет право зайти. Прислонившись к раковине, она тщательно сложила мокрое полотенце.— Вы вините себя?Тео пожал плечами, словно вопрос казался ему сущей чепухой.— Я примирился со случившимся. И окончательно убедился, что не создан для брака. Он в моих приоритетах где-то на последнем месте. Но мне следовало бы уделять ей побольше внимания. Я же работал по двадцать четыре часа в сутки и не замечал, что делается дома. Дьявол, я знал, что она пила, но не понимал, какой проблемой это становится. Сунул голову в песок, как страус, лишь бы ничего не замечать.— Но она сделала свой выбор. Пусть я кажусь вам бессердечной, но не вы пихали ей в глотку таблетки и алкоголь. Она сама это сделала.— Брак — это партнерство. А я не соблюдал свою часть соглашения. Она была такой… хрупкой. Да, именно хрупкой. И нуждалась в помощи, но я оказался слишком слеп, чтобы это увидеть. А может, просто не хотел.— А мне кажется, хорошо, что вы наконец смогли заговорить о случившемся. Вероятно, теперь вам будет легче избавиться.— От чего именно?— От гнева, обиды и угрызений совести.— Только не надо психоаналитических штучек! — пробормотал он, протягивая ей лопаточку. — Ну, вот и все. У вас имеются еще вопросы, или мы можем поговорить о чем-то другом?Она хотела спросить, любил ли он жену, но не осмелилась. И так он терпеливо выносил ее приставания.— Ладно, поговорим о другом. Ужин окончен.— И что же?— Я просила вас набраться терпения, пока мы не поедим. Теперь мне хотелось бы услышать, что вы думаете о моей клинике.— Через несколько минут, — пообещал он. — Сейчас вернусь.Он вышел из кухни и стал подниматься наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117