Но разве он мог предположить, что незнакомец так сладострастно будет описывать издевательства над несчастной жертвой?Ненавидь грех, а не грешника…— Постепенно я вошел во вкус, — сообщил безумец.— И скольких женщин вы убили?— Миллисент была первой. Были и другие романы, и стоило' моей возлюбленной разочаровать меня, приходилось причинять ей боль, но я никого не убивал. Правда, после того как я встретил Миллисент, все изменилось. Я долго следил за ней и все сделал идеально.До сих пор он говорил спокойно, но теперь сорвался на рык.— А потом она предала меня, совсем как те, другие. Воображала, что может обманывать меня с другими мужчинами, а я настолько слеп, что ничего не замечу! Я не мог позволить ей терзать меня! Пришлось наказать ее.Он шумно, раздраженно вздохнул и, злобно хмыкнув, пояснил:— Я прирезал сучонку год назад и похоронил глубоко, так глубоко, что никто и никогда ее не отыщет. И теперь обратной дороги нет. Нет уж, сэр. Я и понятия не имел, как будоражит душу и волнует убийство. Заставил Миллисент молить о пощаде на коленях! И, клянусь Богом, она подчинилась. Визжала, будто свинья, и эти вопли до сих пор греют сердце. Я возбудился, возбудился так, как никогда в жизни, поэтому, чтобы продлить удовольствие, был вынужден помучить ее еще, вы меня понимаете? Когда я покончил с ней, радость несла меня как на крыльях. Что же вы молчите, отец? Почему не спросите, раскаиваюсь ли я в своих грехах?— Я и без того вижу, что нет.Удушливая тишина вновь наполнила исповедальню. И снова этот голос змеиным шипением вполз в тесную каморку:— Жажда вернулась.По телу Тома побежали мурашки.— Есть люди, которые могут…— Считаете, что меня нужно упрятать под замок? Я наказываю только тех, кто предает меня. Как видите, я не закоренелый преступник. Но вы считаете меня больным, не так ли? Мы на исповеди, отец. Вы обязаны сказать правду.— Да, я думаю, вам следует пойти к врачу.— О, вряд ли. Я всего лишь человек убежденный и преданный идее.— Но я уже упоминал о людях, которые могут вам помочь.— Я настоящий гений, знаете ли. Не так-то легко мне помешать. Всесторонне изучаю клиентов, прежде чем ими заняться. Узнаю все о семье и друзьях. Да, теперь нелегко меня остановить, но на этот раз я решил усложнить себе задачу. Видите? Я не желаю грешить. Правда, не желаю.Опять эти мелодичные переливы.— Послушайте, — заклинал Том, — пойдемте со мной туда, где мы сможем спокойно посидеть и поговорить. Я пытаюсь помочь вам. Если вы только позволите…— Нет. Помощь мне требовалась раньше, но священник отказал, помните? Дайте мне отпущение.— Ни за что.Незнакомец тяжело вздохнул.— Прекрасно. На этот раз я изменю правило. Даю вам разрешение рассказать всем, кому сочтете нужным. Видите, насколько я уступчив?— Мне вашего разрешения не требуется. Наша беседа останется между нами. Я не нарушу тайны исповеди.— Что бы я тут ни наговорил?— Что бы вы тут ни наговорили.— Я требую, чтобы вы обратились в полицию.— Можете требовать все что угодно, но я не обязан слушать. И не обмолвлюсь ни словом о том, что услышал здесь. Последовало минутное молчание.— Подумать только, совестливый поп! — ухмыльнулся мужчина. — Редкая птица! Хм-м-м, вот так штука! Но не мучайтесь, отец, я опережаю вас шагов на десять. Да, сэр!— О чем вы?— Я занялся новым клиентом.— То есть уже выбрали новую…— И даже уведомил власти, — перебил безумец. — Скоро они получат мое письмо. Разумеется, это было еще до того, как я понял, что передо мной настоящий ханжа. Все же с моей стороны это крайне предусмотрительно, не так ли? Я послал им учтивую записку, в которой объяснил свои намерения. Правда, к сожалению, забыл подписаться.— И вы назвали имя особы, которой собираетесь… причинить зло?— Зло? Что за дурацкое обозначение убийства! Да, конечно, я ее назвал.— Значит, еще одна женщина? Голос Тома прервался.— Мои клиенты — исключительно женщины.— В записке вы объяснили причины столь странного желания?— Нет.— А причина имеется?—Да.— Вы мне объясните?— Тренировка, отец.— Не понимаю.— Тренировка оттачивает умение. Эта личность еще более выдающаяся, чем Миллисент. Я упиваюсь ее ароматом и люблю наблюдать за ней спящей. Она так прекрасна. Спросите меня. И после того, как назову ее имя, можете дать отпущение.— Я не дам никакого отпущения.— А как проходит химиотерапия? Вас тошнит? Или прогноз благоприятный ?Том резко вскинул голову.— Что? — почти завопил он. Сумасшедший расхохотался.— Я же объяснял, что изучаю своих клиентов, прежде чем заняться. Можно сказать, я следую за ними тенью.— Но откуда вы знаете?— О, Томми, ты такой забавный! Неужели не удивился, почему я дождался, пока ты окажешься здесь, чтобы исповедаться именно тебе? Подумай об этом, возвращаясь в аббатство. Я прекрасно выполнил свое домашнее задание, не так ли?— Кто вы?— Как кто? Профессионал. Специалист по разбиванию сердец. И обожаю трудности. Ну же, попробуй сделать так, чтобы мне на этот раз нелегко пришлось. Скоро явится полиция потолковать с тобой, вот тогда и можешь разливаться соловьем. Уж я-то знаю, к кому ты помчишься. К своему ушлому дружку, большой шишке в ФБР. Позвонишь лапочке Нику, верно? Я, во всяком случае, от души на это надеюсь. И он тут же примчится на помощь. Посоветуй ему увезти ее и спрятать от меня. А вдруг я решу, что игра не стоит свеч, и займусь кем-то еще? На твоем месте я хотя бы попытался.— Откуда вы знаете?— Спроси меня.— О чем?— Как ее зовут, — засмеялся безумец. — Кто моя клиентка.— Умоляю вас, примите помощь, — снова начал Том. — Что вы делаете…— Спроси меня. Спроси. Спроси. Том закрыл глаза.— Да. Кто она?— Она прекрасна, — заверил собеседник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118