Рольф должен узнать все раньше, чем направит свои силы и поиск в ложном направлении. Торопясь, Гай начал спускаться по лестнице. Он пытался идти тихо, пересиливая желание ускорить шаги.
Его внимание было полностью занято этими мыслями, и, когда он заметил человека у себя за спиной, было уже поздно. Только легчайший звук шагов да неясная тень сзади насторожили его. Гай успел податься чуть в сторону, и удар не раскроил ему затылок, но был такой сильный, что, ослепнув от боли, на черных крыльях уносившей его в беспамятство, он полетел вниз по каменным ступеням головой вперед. Последняя его мысль была о том, что он не успел спасти Эннис. Опоздал. Затем наступил мрак.
13
Внутренний двор Драгонвика медленно погружался во тьму. Неясные тени сгущались на камнях, залитых кровью и усеянных трупами. Скрип поднимаемой решетки смешивался с бранью людей и бряцанием оружия.
Рольф мрачно подводил итоги. Много его людей погибло. Захватчикам тоже досталось. Те, кто сумел, отступили. Остальные были отправлены в темницу, где их ждал допрос. Цвета Моубрэя повсюду были в крови и в поту, но никакого удовлетворения Рольф не ощущал. Он давно не враждовал с Вильямом Моубрэем, и, не одобряя действий короля, они оба соблюдали нейтралитет. И вот сейчас Рольф не мог понять, зачем Моубрэю понадобилось нарушать этот неписаный мирный договор. Времена воистину безумные, если люди отказываются от выгодного и спасительного мира.
Рольф вспомнил, как он вылетел во двор, даже не закрепив как следует доспехи, как мечом проложил себе путь к караулке, где спали его пьяные бойцы, как криком и ударами он заставил их собраться и обрушиться на Моубрэя. Это оказалось поворотным моментом битвы и произвело спасительное действие: неожиданное подкрепление позволило изнемогавшим защитникам крепости одолеть противника.
Он поднял руку, чтобы поправить шлем. Пот заливал его лицо и стекал по ушам. Доспехи висели на нем кое-как, большие участки тела оставались незащищенными. Корбет будет вне себя от этой неосторожности. Если, конечно, он жив. Молодой оруженосец не показывался с раннего утра, когда яростная схватка разгорелась внутри зала. Последний раз Рольф его видел, когда тот загонял визжащих служанок в относительно безопасные кухонные помещения.
Битва закончилась лишь к вечеру, когда небо окрасил закат. Слуги стали выбираться из своих убежищ. Большинство предпочло спрятаться, чтобы не угодить в гущу боя, где их могли покалечить или убить свои столь же легко, как и враги. В эти смутные времена, когда на замок нападали, все его мирные обитатели должны были спрятаться как можно надежней – таково было одно из строжайших правил обороны. Никогда еще Драгонвик не подвергался прямому штурму, даже в те дни, когда на его до половины возведенных стенах трудились каменщики, а землекопы только еще копали внутренний ров.
И вот теперь, глядя на разгром, учиненный солдатами Моубрэя, Рольф дал волю переполнявшей его ярости. Он накажет своих людей за потерю бдительности, а Моубрэй страшно пожалеет о том, что начал войну. Даже король не посмеет помешать отмщению.
Сняв шлем, Рольф прошел через разбитую дверь в большой зал. Он хотел поскорее сообщить Эннис, что бояться больше нечего. Он вообще удивлялся тому, что ее до сих пор не видно, хотя битва закончилась уже час назад.
То, что он увидел в зале, не было, конечно, чем-то неожиданным, но все-таки дрожь охватила его. Гобелены и занавеси были сорваны со стен и изрезаны. Перевернутые столы и скамьи годились теперь по большей части лишь на дрова. Подсвечники валялись в беспорядке, а на месте очага чернел огромный уродливый круг развороченных камней и золы. Тела погибших уже начали выносить, а раненым оказывать помощь. Рольф прошел между ними, обещая сделать все, что в его силах, чтобы облегчить их страдания.
Даже Бордэ, его пес, получил тяжелую рану. Когда Рольф приблизился к нему, думая, что тот мертв, зверь поднял тяжелую голову и заскулил, подметая хвостом окровавленный камыш. Рольф опустился на колени рядом со страдающим животным. Злоба переполняла его.
– Ну-ну, мой преданный слуга, – сказал он сдавленным голосом, и пес накрыл его руку своим языком, как бы говоря, что все в порядке. Глубокая рана зияла у него между ребрами. Была видна кость, неестественно белая на фоне окровавленной кожи. Рольф нежно потрепал его за уши.
– Милорд, – произнес мягкий голос, и Рольф поднял голову. Белл стояла, дрожа от нерешительности и смущения.
– Проследите, – он указал на раненую собаку, – чтобы за Бордэ ухаживали, как и за остальными. Он долго и верно служил мне, и теперь я о нем позабочусь.
После короткого замешательства Белл кивнула:
– Да, милорд, я позабочусь о нем сама. У меня, говорят, есть дар лечить, я знаю травы и умею делать припарки.
Она запнулась, взволнованно жестикулируя. Рольф спросил:
– Вы еще что-то хотите сказать? Говорите, а затем передайте своей госпоже, что она нужна здесь.
– Но, милорд, – пролепетала Белл, – об этом-то я и хочу вам сказать.
Рольф медленно встал. Дурное предчувствие охватило его, и он понял, что лучше ему не слышать то, что она сейчас скажет.
– Что? Что сказать? – по-английски потребовал он.
Сквозь всхлипывания Белл ответила:
– Нельзя было уберечь леди. Я ничего не смогла, хоть и очень старалась, мой лорд, я клянусь, я старалась…
Рольф вцепился ей в плечи, чуть не до костей его пальцы добрались, как ей показалось. Он пытался найти в ее лепете хоть какой-нибудь смысл.
– Где она?
– Нету… Солдаты… ее утащили… и сэр Гай исчез тоже…
Немного придя в себя, Рольф недоверчиво посмотрел на девушку, указывавшую на лестницу, ведущую наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110