Этот вызов, само собой разумеется, навсегда лишил его расположения властителя, но де Мортейн никогда не выказывал ни малейшего сожаления или раскаяния в своем поступке. Отец до конца был верен своим убеждениям, чего бы это ему ни стоило, и она должна следовать его примеру.
Эта мысль успокоительно подействовала на растерявшуюся девушку. Вернуться в Стаффорд означало бы выбрать более легкую и безопасную дорогу. Ради памяти отца она должна исполнить свое предназначение и смело пойти навстречу новой жизни.
Астра вздохнула, заставила себя расслабиться и, как только напряжение спало, вновь подумала о рыцаре в лесу. Она вспоминала его ладонь на своей руке, опасно поблескивающие темные глаза, смотревшие на нее… По телу неожиданно пробежала томная легкая дрожь. Удивительно! Что все это значит? Она решила утром спросить Маргариту, но передумала: ведь подруга лишь немилосердно ее высмеет.
Вилли де Лэйси чувствовал смутное беспокойство, обводя взглядом обшарпанную, душную пивную. Помимо рыцарей из близлежащих графств, состязания привлекли и менее доблестную часть населения: бандитов, карточных игроков и мелких воришек. Казалось, даже воздух ворсхедской таверны пропитан опасностью. Вилли не мог отделаться от желания постоянно ощупывать заткнутый за пояс кинжал и раздумывал только над тем, когда потребуется пустить его в ход.
За засаленной доской, служившей столом, Ричард, оживленно жестикулируя, обсуждал с каким-то рыцарем различные способы ведения боя и их относительные преимущества на турнирном поле. Вилли осторожно прислушался. По его мнению, турниры были опасным и глупым занятием, но он безуспешно пытался отговорить Ричарда от участия в них.
Он еще глотнул эля и скучающим взором обвел комнату. Его глаза встретились с тяжелым взглядом Гая Фокомберга, который, как говорили, был одним из богатейших молодых людей Англии. Секунду они неотрывно смотрели друг на друга, и беспокойство Вилли еще больше возросло. На него накатила волна зловещей тоски, а мышцы непроизвольно напряглись.
В этот момент Ричард разразился довольным смехом. Разговор коснулся техники ведения любовного боя, а в данном вопросе Черный Леопард был исключительно сведущ. Вилли посмотрел на дверь, намечая план отступления, потому что в глазах Фокомберга было нечто внушающее опасение, а он не хотел, чтобы его друг ввязался в какую-нибудь неприятную историю. Вилли вышел из-за стола. Ричард с удивлением поднял на него глаза.
Вилли придал лицу тихое, беспечное выражение и попытался утихомирить участившийся пульс. Затем, как бы прогуливаясь, он начал двигаться по направлению к двери, прокладывая дорогу среди потных, пьяных солдат, загораживавших путь.
– Опять спасаешься бегством, де Лэйси? Что-то слишком много трусов встречается мне последнее время!
Вилли остановился и нехотя повернулся к обидчику. Фокомберг стоял в десяти шагах от него: рыжие волосы упрямо топорщились вокруг высокого лба, губы, растянутые в презрительной усмешке, алели кровавой прорезью на бледном лице.
– Если тебе есть что сказать, Фокомберг, предлагаю присоединиться ко мне и поговорить на свежем воздухе. – Вилли повернулся обратно к двери, продолжая осторожно продвигаться сквозь толпу. Мужчины заметили его дорогое бархатное блио, тяжелую золотую цепь на шее и расступились.
– Э-ге-ге, хитрозадый ублюдок. Иди-иди отсюда, может, твои люди защитят тебя.
Резкий, ненавистный голос Фокомберга с омерзительной отчетливостью разнесся по враз притихшей таверне. Вилли слышал за спиной затаенное дыхание и возбужденный шепот. Мелкая ссора постепенно перерастала в громкое событие. Два знатных господина друг против друга в неопрятной тэдберийской пивнушке – это зрелище никак нельзя пропустить.
Третий голос перекрыл возню и шепот:
– Что происходит, Фокомберг? Ты что-то сказал барону де Лэйси? Мне показалось, что ты назвал моего друга трусом, или, может быть, я ослышался?
Вилли обернулся в тревоге. Конечно, Ричард не мог не встать на защиту приятеля, черт бы его побрал. Это было совершенно в духе Леопарда – рисковать головой в безнадежной ситуации. Неужели он не понимает, что никто не поддержит его открытое противоборство с Фокомбергом? Кроме того, по большому счету высказывание Фокомберга – сущая правда, и уличный скандал лишь подогреет страсти черни, которая ненавидит всех, кто выше ее.
– Нет, ты не ослышался, Рэйвз. Я действительно назвал де Лэйси трусом. Не думал, что ты настолько глуп, чтобы защищать его. Возможно ли, чтобы ты из вонючего мужлана превратился в такого же чистенького, пушистого угодника мужчин, как и он?
Общий вздох пронесся над толпой. С Фокомбергом предпочитали не связываться, памятуя о его богатстве, связях и титуле, но каждый знал, что Черный Леопард мстителен и никого не боится. Все взоры устремились на Рэйвза. Он в точности напоминал животное, чье имя носил, – напряженный, беспощадный, готовый броситься на врага с необузданной свирепостью.
Вилли показалось, что в глазах Фокомберга промелькнул страх, но не меньшую тревогу испытывал он сам. Не в силах долее смотреть, как Ричард губит свое будущее и, возможно, жизнь, он вскричал:
– Остановите их! Если они подерутся и кто-нибудь будет убит, лорд Дарли отменит состязания.
Полупьяная толпа понимающе зарокотала. Турниры и гак уже были осуждены Церковью. Если здесь прольется кровь, то появится лишний повод запретить их любимое зрелище. Завсегдатаи таверны с беспокойством смотрели на двух воинственно настроенных рыцарей. Но Ричард вынул нож, и не нашлось ни одного смельчака, который бы удержал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125