— Мой господин, — с порога осторожно обратился к королю его друг.
— Заходи и садись, — сказал Мэлгвин, указывая на стул, на котором совсем еще недавно сидела Аврора. Огромный Бэйлин с трудом уместился на этом стуле. Его открытое простодушное лицо было озабоченным.
— Ты оказался прав, Бэйлин. Я действительно люблю ее.
— Хорошая новость. Но зачем же тогда ты превратил для нее спальные покои в тюрьму?
— Может, потому, что, сидя взаперти, она будет находиться в безопасности. От меня.
— Не понимаю.
— Я тоже. Я люблю ее. Она действует на меня, как яд… Яд — точнее слова в моем положении не придумаешь, — мрачно рассмеялся Мэлгвин.
— Что же на этот раз она совершила?
Мэлгвин задумчиво покачал головой.
— Она обвинила Эсилт во всякого рода кознях и призналась, что собиралась отравить ее.
— Аврора? Отравить Эсилт? Никогда не поверю!
— Да, трудно представить себе такое. Конечно, я и сейчас не уверен, что она пошла бы на это. Но сами ее намерения говорят о многом. Никогда больше я не смогу доверять своей жене.
— И ты решил отправить ее в Вирокониум?
Мэлгвин кивнул головой.
— Если у меня хватит на это воли.
Бэйлин задумался. Потирая руки, он наконец сказал.
— Знаешь, есть еще один выход из этого положения.
— Какой же?
— Избавиться от Эсилт. — Бэйлин смотрел Мэлгвину прямо в глаза. — Это решило бы все проблемы твоих отношений с Авророй… По правде говоря, я и сам никогда не испытывал добрых чувств к Эсилт.
— Как же ты предлагаешь мне избавиться от нее?
— Ты можешь отослать ее куда-нибудь.
— И после этого она прямиком отправится к одному из моих врагов, чтобы выступить с его войском против меня. Ты этого хочешь?
— Они никогда не победят тебя.
— Положим. Но, знаешь, вести войну из-за женщины…
— Такие войны уже не раз бывали. Ты ведь слышал в Елене Троянской?
— Да. О ней я слышал, — раздраженно сказал Мэлгвин. — Но какой же после этого я король, если ценой жизни своих воинов стану наводить порядок в собственном се мействе?
— Эсилт могут убить…
— И это, по-твоему, решит все проблемы? Да во всей Британии только и разговоров о том, что я уничтожил весь свой клан в борьбе за власть. Мое семейство называют кодваллонскими орлятами: каждый старается вытолкнуть другого из гнезда, пока там не останется один-единственный орленок.
— Ну что ж, если суждено выжить только одному орлу, то для Гвинедда лучше, если им будешь ты, а не Эсилт.
Мэлгвин шумно вздохнул.
— Не знаю, хватит ли у меня на это решимости. Одно дело убить мужчину в честной битве, другое — покончить с женщиной только из-за того, что она вмешивается в твою жизнь. Я и так частенько не могу заснуть: трагедия Дайнас Бренина до сих пор терзает меня. Если по моему приказу убьют еще и Эсилт, то мне будет совсем плохо. И еще я стану винить Аврору в том, что именно из-за нее я пошел на такой чудовищный шаг.
— Странно, — сочувствующе проговорил Бэйлин. — Многие британцы считают тебя кровавым тираном, но только кимвры знают, что ты справедливый и милосердный король. И уж совсем незаслуженно, что ты в отличие от большинства мужчин не можешь жить с женщиной, которую любишь.
Мэлгвин устало опустил голову на ладони.
— Я никогда не хотел быть королем. Но, став им, понял, что не могу жить так, как другие мужчины. Король — всегда отшельник. Он должен думать не о себе. Он обязан заботиться о благе своих подданных. И как бы больно мне ни было, я обязан отмести свои чувства к Авроре и поступить так, как будет лучше для Гвинедда.
— Значит, ты принял решение? — спросил Бэйлин.
Мэлгвин кивнул.
— И завтра она узнает о нем.
Гвенасет стремительно поднялась в спальные покои королевы. О том, что она должна срочно прийти к Авроре, ей передал Бэйлин. Усталое лицо офицера встревожило ее. Но когда она увидела стражника у входа в башню, то поняла: Аврора попала в серьезную беду.
Гвенасет почувствовала угрызения совести. В последнее время она не уделяла королеве должного внимания. Конечно, на то были свои причины. Гвенасет всерьез занялась домашним обустройством, связанным с ее замужеством. Хотя, по правде сказать, Аврора сама виновата в том, что их отношения стали прохладными: после праздника Лугхнасы она почему-то замкнулась, ушла в себя. Как бы то ни было, подумала Гвенасет, если Мэлгвин отправит Аврору в Виро-кониум, она никогда не простит себе того, что не помогла королеве в нужный момент.
Дверь в спальные покои оказалась не запертой, и Гвенасет, постучавшись, вошла внутрь, не дожидаясь ответа. Аврора, бледная и измученная, сидела на стуле и рассеянно смотрела на пламя свечи.
— Что произошло, моя госпожа?
— Что произошло? — устало переспросила Аврора. — Не знаю, Гвенасет, не знаю. Я постаралась сделать все, что могла. Но ничего не получилось.
— Говорил ли Мэлгвин, что собирается расторгнуть ваш брак?
— Нет. Он только сказал, что сообщит о своем решении завтра. Я благодарила бы судьбу, если бы он просто отправил меня в Вирокониум. Но опасаюсь худшего: он может приказать убить меня.
— Нет! Мэлгвин никогда не сделает этого!
— Но ведь он сам сказал, что так будет лучше для нас обоих. Он клокотал от ярости, и я удивляюсь, как он сразу не убил меня.
— Что же вы такого сделали, Аврора? Почему он кипел от ярости?
— Одна женщина в деревне дала мне яд, и Мэлгвин решил, что я собираюсь покончить с Эсилт.
Гвенасет вскрикнула от изумления.
— Но вы ведь… вы ведь не собирались этого делать?
— Не знаю. У меня в голове все перемешалось. Я была уверена, что Эсилт планирует заговор против Мэлгвина. Мне казалось, что я единственный человек, который может разрушить ее планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106