Через несколько минут она тихонько вздохнула, словно изгоняя этим вздохом последние остатки наваждения.
– Пожалуйста, Рианнон, скажи мне, что случилось. Объясни, что тревожит тебя?
Она упрямо покачала головой.
– Но если ты не хочешь говорить со мной, то, наверное, есть кто-то, с кем ты делишься своими секретами. Может быть, это Гвеназет?
Она опять покачала головой. Мэлгон почувствовал свою полную беспомощность. Ведь если Рианнон откажется говорить о причинах своих страданий, то как же он сможет ей помочь?
– Но почему? Разве она тебе не нравится?
Жена внезапно подняла глаза и удивленно взглянула на Мэлгона.
– Конечно, нравится, – прозвучал ответ. – Она всегда была очень добра ко мне. Я действительно хорошо к ней отношусь.
– Но я не о том, Рианнон. Я хочу сказать... ты разве не считаешь ее своей подругой?
В глазах королевы промелькнула тревога.
– Я просто чувствую, что иногда она недовольна мною, что я ее разочаровываю.
Так вот оно что! Он и не подозревал, как одинока и уязвима его жена.
– Ну а на родине? В Манау-Готодин у тебя, наверное, был близкий человек?
Рианнон минутку подумала и ответила:
– Да, однажды у меня была хорошая подруга, но она умерла.
– Прости. – Мэлгон опасался выспрашивать дальше. Все же не удержался, спросил: – Как же это случилось? Как она умерла?
– Ее унесла лихорадка. Прошлой зимой.
Король в смущении кивнул. О чем же еще спросить? Совершенно очевидно, что смерть подруги была для Рианнон большим горем, но все же... Казалось, к ее страхам это не имеет отношения. Ее охватил ужас, когда он заговорил о целительстве. Да, о целительстве... Как странно... Гавран утверждает, что Рианнон достаточно опытна в этом деле, что она долго занималась с магом и знахарем по имени Алевенон. Однако сама она отрицает свое умение. Значит, то, что ее беспокоит... Значит, в этом разгадка?
Мэлгон испытующе посмотрел на жену. Ее прекрасные глаза блуждали где-то далеко-далеко, словно смотрели в прошлое и страшились того, что видели. В груди Мэлгона вскипел вулкан. Кто-то... или что-то в прошлом глубоко ранило его юную супругу, так искалечив хрупкую душу, что теперь даже его любовь и терпение бессильны излечить ее. Было ли то смертельное оскорбление? Или даже изнасилование, как предположила Гвеназет? Но кто же осмелился надругаться над дочерью вождя? Разве только очень могущественный человек, уверенный в том, что сможет пережить гнев Фердика. Значит, или другой вождь, или... – Мэлгон похолодел, – или шаман!
Оголенная правда явилась его сознанию; казалось, все встало на свои места. Значит, этот самый Алевенон овладел Рианнон против ее воли? Это объясняет и ее отвращение к искусству врачевания, которому обучал принцессу именно он, и прежнюю боязнь совокупления. И тогда понятно, почему Фердик изгнал из племени уважаемого барда и знахаря.
Мэлгон заскрипел зубами и метнул взгляд на жену. Но тут же снова отвернулся. Ему хотелось немедленно выяснить все до конца, найти подтверждение своим догадкам, но он не смел. Рана в душе Рианнон слишком глубока и болезненна, нельзя бередить ее. Он не мог допустить, чтобы она снова в ужасе бежала от него. Как-нибудь потом, позднее, он сумеет пролить свет на эти тайны, но только не теперь. Мэлгон погладил ее прекрасные волосы.
– Ах, cariad, все хорошо, моя дорогая, моя любимая. Я никому не позволю тебя обидеть.
– Он здесь, – прошептал Гавран.
Мэлгон проследил за его указательным пальцем, стараясь проникнуть взглядом сквозь плотный туман, висевший между деревьями. Наконец, глаза «выловили» в густой дымке силуэт огромного оленя. Он стоял в каких-нибудь тридцати шагах. Темно-рыжая шкура кровавым пятном выделялась на коричневом фоне осенней листвы.
– Господи, ты только посмотри, какой он огромный!
– Ну, на севере я видел и побольше, – не преминул похвастать Гавран. – Однако, признаться, подобных красавцев и у нас немного.
Охотники благоговейно разглядывали добычу, которую они преследовали уже несколько часов. Каждый дюйм оленьего тела свидетельствовал о силе и грациозности животного: и величественное древо рогов, и гладкая умная морда, и могучие плечи. Перед ними стоял настоящий владыка леса – король, и вошедшие в его царство люди, признавая это, смотрели на него восхищенно.
Олень беспокойно повел головой. Темные глаза высматривали малейшее движение в близлежащих кустах, ноздри настороженно ловили лесные запахи.
Мэлгон зашептал в самое ухо Гаврана:
– Целимся одновременно. Двумя хорошими стрелами мы сможем уложить его. Не то придется гоняться за ним по всему лесу, а это не самое приятное занятие.
Гавран молча кивнул. Они отправились на охоту одни, не взяв с собой даже собак, не говоря уж о лошадях или помощниках. Это походило на увлекательную игру и вместе с тем на серьезное испытание. Но теперь они поняли, что допустили ошибку. Ведь если поразить животное с первого выстрела, то придется прекратить охоту, и многочасовые поиски оленя окажутся напрасными. Если же, наоборот, им удастся завалить оленя, то встанет новая проблема: как дотащить тушу до Диганви?
Друзья молча переглянулись и приладили стрелы. Несмотря на холодный воздух поздней осени, по их лицам струился пот. Олень вновь поднял голову, принюхался.
– По твоему знаку, – едва шевельнул губами Мэлгон. Гавран кивнул.
– Давай.
Стрелы, взвизгнув, рванулись вперед, и олень в прыжке взмыл в воздух. Охотники едва успели разглядеть туманный силуэт, отскочивший на дюжину шагов и рухнувший на землю, с громким треском ломая ветки и сухие сучья. Мужчины издали победный клич:
– Мы сразили его!
– О да! Два превосходных выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132