Король сел на Кинрайта и присоединился к отряду, выезжавшему из ворот. Легким галопом выехав на прибрежный тракт, Мэлгон ощутил знакомую дрожь – предчувствие битвы. Он любил это чувство: ты скачешь навстречу опасности, и ветер дует тебе в лицо, и ты видишь повсюду вокруг блеск начищенных доспехов. Да, слишком долго он предавался своей скорби и печали; но теперь снова пришло время браться за оружие и защищать своих подданных.
Рыбачья деревушка располагалась совсем недалеко от крепости, но, боясь опоздать, всадники скакали во весь опор. Облака дыма, клубившиеся над горящими хижинами, безошибочно указывали на место происшествия, а вокруг все казалось тихим и пустынным. Поселение состояло из нескольких жалких хижин, совершенно ничем не защищенных и откровенно нищих. Здесь нечем было поживиться, разве что угнать в рабство несколько женщин и детей. Значит, пираты явились только ради наглого разбоя.
Ярость подхлестнула Мэлгона. Он пришпорил коня. Его примеру последовали остальные всадники. Достигнув наконец дымящихся строений, они увидели, что разбойники уже садятся в свои небольшие, сшитые из кож ладьи – корэкли. Они тащили с собой то немногое, что успели награбить. На Мэлгона произвела впечатление их многочисленность. Совершенно очевидно, что силы были неравны, и хотя вооружение его воинов превосходило ирландское, все-таки пришельцы брали числом. И все же король решил, что у него достаточно людей для стремительной атаки. Не медля ни минуты, он повел кимров за собой.
Подобно смертоносному урагану, спеша зарубить как можно больше врагов, они пронеслись по берегу. Однако ирландцы вскоре оправились от неожиданности, и тогда каменистый пляж превратился в весьма невыгодное для кимрской конницы поле боя. Хозяева оказались в окружении пиратов – на каждого кимра по три, а то и по четыре противника. Мэлгону стало не по себе. Люди его почувствовали то же самое, но вскоре взяли себя в руки, понимая, что если немедленно не дать отпор, то придется отступать.
Обе стороны сражались в полном молчании. Хотя дул холодный морской ветер, по лицу короля градом струился пот. Рука, рубившая направо и налево, уже заныла от усталости. Ирландцам же, казалось, не было счета, лица их снова и снова выплывали из тумана. Они стремились вывести из строя лошадей, чтобы вынудить кимров сражаться пешими. Четверо врагов набросились на короля одновременно. Мэлгон резко дернул поводья, стремясь уберечь коня от смертоносных лезвий, но Кинрайт оказался не столь осторожным, как его хозяин. Он дико завращал темными глазами и изо всех сил ударил по нападающим тяжелыми копытами. Двоих он повалил, однако оставшиеся двое продолжали наступать, нацеливаясь мечами прямо в пах жеребцу. С наслаждением предаваясь смертельной игре, Кинрайт ловко увернулся от них. У Мэлгона захватило дух. Если б только дотянуться до них мечом...
Один из нападающих просчитался: промедлив всего одно лишнее мгновение, он получил могучий удар копытом в грудь. Однако тут же и Мэлгон ощутил дуновение смерти. Нанося свой последний удар, Кинрайт покачнулся, и его хозяин, потеряв равновесие, был выброшен из седла. Приземлился Мэлгон весьма неудачно, подвернув ногу, отчего тут же почувствовал острую боль в лодыжке. Однако он не обратил на это внимания. И к счастью. Поскольку успел вскочить на ноги в тот миг, когда к нему подбежал последний из четверых нападавших. Ирландец ухмылялся и, явно глумясь над противником, изрыгал какие-то проклятия на гэльском наречии.
Однако это дорого обошлось ему. Мэлгон успел подобрать свой меч и, взмахнув им, рассечь кожу на груди ирландца. От этого удара враг пошатнулся и упал. Пока он силился подняться на ноги, Мэлгон очутился над ним. Следующим ударом он окончательно завалил противника наземь, после чего склонился над ним, прижав острие меча к беззащитной шее.
Но тут произошло нечто странное. Когда ирландец попытался приподняться, с его головы свалился кожаный шлем, и по земле рассыпались длинные огненно-рыжие пряди. Глаза Мэлгона словно заволокло туманом, а когда пелена рассеялась, он увидел, что из-под меча прямо ему в лицо смотрит Рианнон. Король замер, не в силах оторвать взгляд от образа погибшей жены. Рука, сжимавшая меч, вдруг ослабла, ноги подкосились. Но тут же Мэлгон увидел, как мощный алый поток заливает рыжую копну волос.
Внезапно лицо, привидевшееся ему, вновь обернулось лицом ирландского воина, чьи голубые глаза едва не вылезли из орбит, а затем остекленели.
– Мэлгон! О Господи!
Король обернулся и увидел Бэйлина. Друг стоял перед ним, и кровь из раны на лбу стекала по виску, смешиваясь с грязью и потом. Бэйлин был полон боевого задора.
– Мэлгон, да что с тобой? Очнись! Ты едва не дал убить себя!
С трудом держась на подкашивающихся ногах, король снова поглядел на противника. Тот умирал. Кровь текла у него изо рта, а тело вздрагивало в предсмертной агонии. Бэйлин со злостью ткнул его острием меча в подреберье.
– У него был кинжал, – процедил он сквозь зубы. – Не подоспей я вовремя, этот мерзавец наверняка прирезал бы тебя!
Мэлгон лишь тупо кивнул. Пальцы умирающего в последней судороге протянулись к кинжалу, выпавшему из его руки. Представив себе, что могло случиться, не подоспей на выручку Бэйлин, король содрогнулся. Он чувствовал себя совершенно разбитым.
– Клянусь Богом, ты меня не на шутку напугал! – Голос Бэйлина сорвался. – Что с тобой? Ты ранен?
– Меня сбросил Кинрайт, и я подвернул лодыжку. Но это все пустяки... на миг... я почти ослеп.
– Давай-ка выбираться отсюда. – Бэйлин схватил Мэлгона за плечо и потащил в сторону от завершавшегося сражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132