Но вдруг он увидел чудесную картину – восход солнца. Нежно-розовый, блистающий, оранжевый, завораживающий сапфирно-голубой... Он чувствовал эти цвета, наслаждался ими. Мэлгон остановился, не в силах отвести взор от этого зрелища. Казалось, небо дышит, как живое. Солнце вдруг превратилось во вращающийся огненный круг. Воздух вокруг Мэлгона тоже воспламенился, а когда король перевел взгляд на океан, то ему почудилось, что и вода горит. Огонь восходящего светила разливался по волнам золотыми лентами. Почти ослепнув от всего этого блеска, Мэлгон закрыл глаза.
А когда вновь открыл их, то мир уже принял привычные очертания. Стояло чудесное зимнее утро, и не было никаких фантастических пейзажей. Король с тревогой огляделся. Это зелье исказило его восприятие. Теперь ему казалось, что все окружающее на самом деле выглядит иначе! И он вновь заметил красное пятно между камней, однако теперь-то он знает, что это лишь обман зрения. Или отблеск сияющего неба. Красный цвет стал ярче, насыщеннее. Может, это... в конце-то концов... Мэлгон с ухающим сердцем бросился к камням.
Рианнон стояла в пещерке, образованной огромными валунами, стояла с широко раскрытыми глазами и развевающимися на ветру волосами. Мгновение Мэлгон боялся не только пошевелиться, но даже дышать. Рианнон находилась всего в нескольких футах от него. Он с трудом верил собственным глазам.
Она была совсем не похожа на привидение и очень странно одета – в какую-то домотканую шерстяную рубаху, едва прикрывавшую колени. Губы ее посинели от холода, и она отчаянно дрожала. Даже в том состоянии, в котором сейчас пребывал Мэлгон, он отметил про себя, что леденящий ветер не помеха для истинного привидения. Он протянул руку с дрожащими пальцами, в страхе думая о том, на что они сейчас натолкнутся.
Рука его дотронулась до человеческого тела – и тут же отдернулась. Перед ним было вовсе не видение, не туманный призрак. Перед ним стояла живая женщина.
Мэлгон закрыл глаза и снова их открыл. Он понимал, что разум его замутнен неведомым снадобьем, но не до такой же степени? Рука вновь коснулась ее. Женщина была настоящей, и к тому же совершенно замерзшей. Инстинкт повелел ему сорвать с себя плащ и набросить на ее узкие плечи. И только после того, как она не растворилась в воздухе, Мэлгон осмелился прижать ее к своему сердцу. От его близости по хрупкому телу быстро разлилось тепло. Король облегченно вздохнул. Если перед ним настоящая Рианнон, то ему нужно столько всего сказать ей, – вот только разум отказывался ему повиноваться. Едва она оказалась в его объятиях, он ощутил покой и мир в душе, и глупо было разрушать все мудреными фразами и длинными разговорами.
Дрожа от волнения, он наклонился и поцеловал нежные губы. Это Рианнон, это, несомненно, она. Больше ни одна живая душа не способна возбуждать в нем такие чувства. Сладость ее губ, чистый прохладный аромат ее кожи и волос... Бурлящий поток непреодолимого желания подхватил Мэлгона. Он целовал ее все крепче, упиваясь поразительной сладостью этих губ и дурманящим дыханием своей королевы. Он обезумел от страсти. Слезы струились по его щекам, все тело трепетало, и лишь необходимость перевести дух прервала этот поцелуй.
Мэлгон поглядел на ее лицо, порозовевшее от прикосновения его губ. Он чувствовал, видел, что она изумлена – глаза ее округлились, и Рианнон смотрела на него, ошеломленная. Мэлгон открыл было рот, чтобы сказать ободряющие слова, но так и не придумал, какие именно. Едва мысль зарождалась в голове, как тут же ускользала. Но не важно. Он не станет рассказывать о своих чувствах, он покажет ей, что творится у него в душе, объяснит все своими руками, губами, входящей в нее твердой плотью. Но тут пылкий влюбленный прижал Рианнон к своей груди, стараясь образумиться. Ведь во время того незабываемого утра, проведенного на этом пляже, стояло теплое лето, а сейчас слишком холодно, даже если вместо одеяла будет его плащ.
Пещера! Мысль эта поразила Мэлгона; она пришли на ум слишком неожиданно, словно ее подсказал ему кто-то другой. Пещера в отвесной скале послужит им превосходным убежищем. Рин со своими друзьями частенько наведывался туда, пока не наступило время холодов и штормов. Там должны оставаться кое-какие припасы, а может, и дрова, чтобы развести огонь.
Мэлгон подхватил Рианнон на руки и, прихрамывая, направился к скале. Руководствуясь не столько разумом, сколько инстинктом, он разыскивал узкий вход в пещеру. Наконец, обнаружив его, Мэлгон опустился на колени и вполз в укрытие, бережно прижимая к груди свою ношу. В пещере было темно и холодно, и король выругался, зацепившись головой за низкий свод. Опустив Рианнон на землю, он принялся обшаривать пол. Руки отыскали сначала подстилки из соломы и отсыревшие одеяла, а потом и огниво возле лампы, еще наполовину заполненной маслом. Он ударил по кремню раз, другой. Пещера осветилась, и Мэлгон поспешил взглянуть в столь близкое от него лицо Рианнон.
Она настороженно наблюдала за ним. И как только он выдержал эту разлуку, пока разводил огонь и сооружал из подстилок ложе? Мэлгон бережно снял с нее плащ и постелил на эту необычную кровать. Потом обнял Рианнон и поцеловал ее так нежно, как только мог, сначала – лоб, потом – тонкие веки с голубыми прожилками, потом – нежные щеки. Губы его, спускаясь к шее, становились все более жадными. Здесь надо было убрать ворот грубой шерстяной рубашки... Но Рианнон, прервав поцелуи, сама сняла одежду. Под рубахой ничего не оказалось, и Мэлгон не мог оторвать взора от изумительного тела, которое уже не надеялся увидеть вновь.
Он вздохнул и опять прижал к сердцу ту, которая вдруг сама пришла в его объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132