Питер кивнул, добавив:
— А этого ублюдка Клода булыжниками забросаем.
Проснувшись утром, Алексис не сразу вспомнила, где она и почему здесь оказалась. Сев в постели, она огляделась, только сейчас заметив некоторые из вещей, находившихся в комнате.
Кровать ее представляла собой довольно массивное, но не лишенное элегантности сооружение с четырьмя высокими столбцами и пологом. На тумбочке возле кровати стоял тазик и кувшин со свежей ароматной водой. Рядом, аккуратно сложенные, лежали чистые полотенца. На спинке стула висел бледно-зеленый халат.
Алексис вздохнула. Похоже, они решили сменить тактику, и все эти приятные мелочи служат лишь одной цели. Ее пытаются склонить на свою сторону подкупом.
Алексис подумала о том, что, находясь в этой комнате, она легко могла бы посчитать себя гостьей, но звук поворачиваемого в замочной скважине ключа вскоре развеял иллюзию. Голос стражника за дверью известил ее о том, что завтрак подан.
— Доброе утро, мисс, — охранник внес в комнату поднос с дымящейся яичницей с беконом.
Алексис предпочла не отвечать на приветствие и только сухо поблагодарила его, когда он, поставив поднос на тумбочку, вышел из комнаты. Есть Алексис не очень хотелось, и поэтому большую часть завтрака она оставила нетронутой.
Перекусив, Алексис умылась и накинула халат, должно быть, принадлежавший жене или любовнице Дэвидсона. В комнате было жарко, даже душно. Алексис подошла к окну и, распахнув его, посмотрела вниз. Двое солдат, прогуливавшихся под окнами, немедленно подняли головы. И это Дэвидсон предусмотрел. Алексис снова овладело чувство безнадежности, но она решительно тряхнула головой, словно сбрасывая с себя груз отчаяния. Лучше отойти от окна подальше и не поддаваться больше пораженческим настроениям. Как она могла так низко пасть? Почему сдалась без борьбы? Почему позволила им обращаться с собой так, будто она кукла в их руках?! Алексис схватила с каминной полки хрустальную вазу и швырнула ее на пол. Ее била дрожь, словно тело избавлялось от последних следов отчаяния. Щеки ее пылали. Встревоженный звоном разбитого стекла, в комнату вбежал охранник.
— Что вы наделали?! — воскликнул он, медленно переводя взгляд с осколков на полу у босых ног Алексис к ее лодыжкам, икрам. Взгляд его полз вверх по ее все еще трепетавшему телу.
Застигнутая в момент движения, Алексис не успела опустить занесенную вверх руку, и сейчас рука медленно возвращалась на место. Лицо ее хранило выражение столь полного удовлетворения, которое, по мнению охранника, гораздо уместнее было бы видеть на лице женщины в постели. Губы ее были чуть приоткрыты, и глаза сверкали как у счастливой любовницы, благодарной своему партнеру за доставленное наслаждение.
Алексис наклонилась и стала собирать осколки.
— Я сбила вазочку с каминной полки, — как ни в чем не бывало сказала она. — Мне жаль, что я вас побеспокоила. Пожалуйста, сообщите мистеру Дэвидсону, что я с удовольствием возмещу ему убыток.
— Ну да, как же иначе. Только интересно, как вы это сделаете, если будете сидеть в тюрьме?
Алексис чуть склонила голову набок, пристально глядя на своего тюремщика, затем вдруг отвернулась, чтобы спрятать улыбку.
— Вы правы. Я забыла, где я нахожусь и что мне предстоит. Впрочем, это не важно. Я все равно найду способ расплатиться с вашим хозяином.
Стражник пробормотал что-то себе под нос и вернулся на пост, нарочито громко возясь с ключами.
Собрав осколки, Алексис села на стул лицом к двери и стала ждать. Она ждала того единственного, кто умел понять и оценить все, что творилось у нее в душе, кто, как никто другой, умел угадать побудительные мотивы любого из ее поступков. Она ждала его с тем же предвкушением счастливого мига свидания, с каким прожил это утро Клод. Она была уверена в том, что он придет, и удовольствие видеть его вновь было сравнимо лишь с удовольствием снова оказаться с ним в постели.
Вдруг она услышала в холле его голос. Эти звуки, глубокие, насыщенные, красивого тембра, заставили ее подскочить, словно он привел в действие сжатую в ней пружину. Минута — и он вошел, тихо закрыв за собой дверь.
В его лице было нечто странное, нечто такое, чему она не могла дать названия.
— Клод, — произнесла она, сделай шаг к нему навстречу, и замолчала, не в силах говорить из-за снова охватившей ее дрожи.
Он приблизился к ней, не касаясь ее, но осознавая, что именно этого они хотят оба и лишь откладывают на время, чтобы продлить удовольствие.
— Я знаю, — сказал он. — Я знал об этом с того момента, как вошел в эту комнату. Я знал это уже вчера, когда ты была уверена в том, что все потеряно, когда не решалась взглянуть мне в глаза и едва смогла уйти. Уже тогда я знал, что приду завтра к тебе и застану тебя вновь готовой к борьбе.
Руки его легли ей на плечи, и ее руки, взметнувшись вверх, обняли его за шею. Их губы встретились. Они целовали друг друга жадно, жестоко, не скрывая больше переполнявших их чувств. Пальцы его нащупали пояс ее халата. Развязав узел, он просунул руку внутрь. Рука его вначале легко скользила по нежной обнаженной плоти, затем вдруг с силой, почти болезненно сжала ее тело. Он заключил ее в объятия, прижимая ближе к себе, заставляя стонать от странной смеси боли и наслаждения. Клод заполнил ее рот своим языком, ощупывая ее небо, пробуя его на вкус. Затем он стал целовать ее глаза, щеки, волосы.
Алексис жадно ловила ртом воздух, так, будто ее вот-вот готова была накрыть огромная волна. Она слышала его легкий дразнящий смех где-то у ямки на горле. Он схватил зубами серебряное ожерелье, чуть-чуть прикусив кожу вокруг металла, затем впился губами ей в шею, словно раня своим поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165