Но то был профессионал.
Лучше бы и этому типу использовать свой природный дар - петь, например, по
радио, чем прислуживать в застенке. И вскоре он действительно убедится в
этом.
- Приступайте, - велел мой проводник. Судя по всему, именно он
распоряжался процедурой допроса, человечек за столом вел протокол, а
открывший нам голопузый тип со своими помощниками-близнецами выполнял всю
техническую часть работы.
Один из близнецов подошел к крану, торчавшему из стены над стоком, и
набрал полведра воды, потом плотно закрутил его. Я обратил внимание, что
сантехника в этом подвале была в полном порядке - из крана, после того,
как его закрыли, не просачивалось ни капли. Когда смолк гулкий звон струи,
менявшей тон по мере наполнения ведра, наступила тишина. Близнец подошел к
кровати и одним махом выплеснул воду в лицо и на грудь Константину. Тот
судорожно дернулся и замычал, заскрипел пружинами кровати.
- Куда ходил отец? - четко и громко выговаривая каждое слово, спросил
мой провожатый. - Куда ходил отец? Где он бывал вечерами?
Казалось, он продолжает прерванный несколько минут назад разговор.
Наверно, в сумеречном сознании Константина промежутки времени определялись
только наступлением и исчезновением боли, поэтому, вполне вероятно, что он
действительно воспринимал долгое отсутствие допрашивающего, как краткий
миг, маленький отрезок блаженного покоя.
- Преферанс, - хрипло произнес он. - Отец... играл... в преферанс...
Карты, он играл в карты...
Такой ответ ничего не давал допрашивающему. Он молча взглянул на
толстяка в фартуке. Тот подошел к кровати, держа в руках два длинных
провода, покрытых черной изоляцией, провода оканчивались зажимами,
напоминающими металлические бельевые прищепки. Он склонился над
Константином, закрыв его от меня своей голой жирной спиной, заросшей, как
и живот, густыми рыжими волосами. Константин снова застонал, заскрипел
кроватью. Через несколько секунд толстяк выпрямился.
- Готово!
- Начинайте, - скомандовал распорядитель. - Сначала немного, а то как
бы не окочурился. Помнишь, что было с той девкой?
- "Лидия! - сразу догадался я. - Значит, она тоже побывала в этом
подвале, лежала на этой кровати... Вот, как окончила свой жизненный путь
незадачливая дочь Виктора Богдановича..." Право, можно было подумать, что
"Суассон" - заколдованный бриллиант, приносящий несчастье тем, кто
завладел им нечестным путем. Сперва сам профессор, потом его дочь, а
сейчас пришла очередь и сына... Правда, профессор погиб по собственной
неосторожности, в результате обычного несчастного случая, зато его дети...
Толстяк присел над аппаратом, передвинул ползунок реостата, потом
резко покрутил ручку магнето. Константин взвыл, забился в судорогах, из
его рта потекла пена.
- Куда ходил отец?
Теперь я мог видеть: один провод был присоединен к мошонке
Константина, зажим второго впивался в складку кожи на животе. Зубчатые
края зажимов, из-за которых они получили прозвище "крокодилов", не давали
им соскользнуть.
- Куда ходил отец? Где он бывал вечерами?
- Туалет! Он ходил в туалет! Каждый вечер он ходил в туа-ле-е-т! -
Голос несчастного срывался на визг. Если бы я не понимал, что Константин
находится в полубредовом состоянии, что он отвечает наобум, пытаясь
угадать нужный ответ, чтобы хоть на какое-то время избавиться от
невыносимой боли, я мог бы принять это за издевку. Руководитель на минуту
задумался, решая, очевидно, не несет ли сообщение подопечного какую-нибудь
ценную информацию, вопросительно взглянул на меня, но ничего не прочтя на
моем лице, сделал знак. Лысый толстяк передвинул ползунок реостата и снова
закрутил ручку магнето.
На этот раз Константин закричал, как роженица, выгнулся дугой, из-под
проволоки, связывающей его ноги, выступила кровь. Очевидно, он сорвал
струп, образовавшийся на подсохшей со времени прошлой пытки ранке.
- Куда ходил отец? Где он бывал вечерами?
Вместо ответа я услыхал звук льющейся жидкости. Невольно я взглянул
на кран, но он был по-прежнему плотно закручен. Звук доносился из того
места, где стояла кровать Константина. Приглядевшись, я все понял. Он
потерял сознание, а сфинктер его мочевого пузыря, судорожно сократившийся,
как и другие мышцы, под действием тока, расслабился, когда толстяк
остановил магнето... Палачи здесь были опытные и знали, чем иногда
кончаются подобные процедуры, поэтому под сеткой кровати, как раз в нужном
месте, стоял таз. Им не хотелось лишний раз мыть пол.
Распорядитель еще дважды пытался вырвать из сумеречного сознания
бедняги какие-нибудь сведения, но безрезультатно.
- Перекур! - провозгласил он.
- Давайте выйдем на воздух, - предложил я.
- Да, запах здесь не того... - согласился он. Потом взглянул на часы.
- Ладно, пусть отдохнет.
Мы снова прошли по длинным коридорам и вышли во двор. Я оглядывался,
ища подходящее для задуманного мной трюка место, но пока ничего не
находил.
Минут пятнадцать-двадцать мы молча прогуливались вдоль забора, после
чего мой спутник решил, что надо возвращаться и продолжать допрос. Я не
курю, но тут, как раз перед тем, как отправиться в обратное путешествие по
лестницам и коридорам, остановился у входа в здание, достал пачку сигарет,
вынул одну, прикурил от зажигалки и несколько раз затянулся.
- Не стоит курить, там и так дышать нечем, - заметил мой провожатый.
- Ничего, я выброшу сигарету раньше, - ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88