– Думаю, вам всем пора спать.
Резко развернувшись, Конор вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Спускаясь по лестнице, он чувствовал, как в груди у него что-то болезненно сжимается. «Ты не заслуживаешь такого доверия, не заслуживаешь, – говорил он себе. – Ты никогда не сможешь его оправдать»
Глава 20
ЗАСАДА
Лургангрин, Ирландия,
1867 год
Конор пробрался сквозь густой подлесок у железнодорожных путей и подошел к Адаму Макману.
– Доннелли с повозкой готов, – сказал он почти шепотом.
– Отлично, – ответил Адам! – Но где же этот проклятый поезд? Похоже, опаздывает. А здесь ужасный холод…
Конор кивнул и зябко поежился. Затем посмотрел на небо и улыбнулся, радуясь безлунной январской ночи. Понадобится часа два, чтобы выгрузить ружья из тайника в вагоне, перегрузить их в повозку и отвезти на ферму Дули – а может, и дальше, если что-нибудь пойдет не так. Господи, если состав вскоре не подойдет, им придется везти ружья через Кантри-Лоут при свете дня.
Это была уже десятая выгрузка, десятая встреча в полночь. Все было заранее тщательно спланировано, и за два года у них ни разу не возникало серьезных затруднений, так что вполне можно было надеяться, что и на сей раз все пройдет гладко.
Девять сотен американских винтовок – Господи, благослови щедрость их сторонников за океаном – были надежно спрятаны в тайниках по всей Ирландии, но только Конор, Шон и Адам знали, где именно хранится оружие.
Конор знал, что совет готовит нечто грандиозное, возможно, даже восстание. Но он также знал, что с тысячей винтовок войну не начнешь, и опасался, что совет может слишком уж поторопиться. Были созданы тайные лагеря, где ирландские фермеры учились пользоваться оружием, которого прежде в глаза не видели. Но одно дело – сбивать жестянки с каменной ограды, и совсем другое – смотреть в дуло британской армейской винтовки.
Недавно он пытался объяснить Шону, что не надо торопиться с восстанием. Но всего две недели назад в Белфасте арестовали девятерых их сторонников, и теперь весь Ольстер бурлил. Возможно, совет хотел воспользоваться этим взрывом патриотизма, потому и торопился.
Наконец Конор заметил вдалеке огонек. Он подтолкнул локтем Адама, и оба подошли поближе к полотну железной дороги. Все еще скрываясь за густым подлеском, они ждали, когда товарный поезд с грохотом подкатит к станции. Как только состав замедлил ход, они подбежали к нему, и Конор вытащил из кармана гаечный ключ. Проскользнув между колесами, он начал откручивать болты, крепившие фальшивое дно, а Адам подошел к паровозу, чтобы перекинуться словечком с машинистом.
– Конор, Luiochan!
Повернув голову, Конор увидел совсем рядом две пары армейских башмаков.
– Luiochan! Конор, беги! – снова закричал Адам, и на этот раз в крике слышалась боль. – О Господи!
Конор попытался проскользнуть на другую сторону вагона, но холодная сталь пистолета прижалась к его затылку и словно пригвоздила к месту.
– Не шевелись, Пэдди, – приказал тихий голос. – Не шевелись, если не хочешь, чтобы твои мозги разлетелись по рельсам.
Конор крепко сжал зубы. Увы, на сей раз удача отвернулась от них.
Глава 21
Всю неделю, с рассвета до заката, Конор собирал персики. Он был рад долгим часам работы, так как находился в это время далеко от Оливии и не мог прикасаться к ней. А к вечеру слишком уставал, чтобы предаваться мыслям о ней. Сразу после ужина он ложился спать и тотчас же засыпал. И его не мучили кошмары, даже Оливия ему не снилась всю эту неделю. А о предстоящем отъезде он старался не думать, просто жил день за днем, вот и все.
Когда все персики были собраны и уложены в бочки с древесными опилками, Конор погрузил их в два фургона, которые Оливия пригнала из города. Ему пришлось нагрузить фургоны до самого верха, чтобы все бочки поместились, а затем крепко привязать их веревками. На следующее утро, с восходом солнца, Оливия отвезла девочек на ферму Джонсонов, где они должны были провести два дня. Вернувшись, она вошла в дом, взяла небольшой саквояж, и они с Конором отправились в Монро, причем каждый правил своим фургоном.
Конору такое положение дел нравилось – он предпочитал соблюдать дистанцию. Но путь указывала Оливия, поэтому все утро он провел, наблюдая за ней, и к полудню стал подозревать, что лишь расстояние миль в пятьдесят позволило бы ему чувствовать себя в безопасности.
Он старался как можно реже смотреть на Оливию, однако ничего не мог с собой поделать – поглядывая на нее то и дело, он любовался ее изящной фигуркой и представлял, как она выглядела бы обнаженная, среди простыней и подушек.
Наконец они остановились и уселись в прохладной тени сосен, чтобы перекусить бутербродами, которые Оливия приготовила в дорогу. День был очень жаркий, и она, пожаловавшись на духоту, расстегнула две верхние пуговки на своем платье. Конор же, наблюдая за ней, уже жалел, что пригласил ее поужинать в Монро. Это была безумная идея – ведь ему предстояло сидеть напротив нее, зная, что он не сможет овладеть ею.
«Ничего, потерпи еще несколько дней», – сказал себе Конор, щелкая поводьями, и фургон снова тронулся в путь. Да, всего лишь несколько дней, и он расстанется с ней навсегда. Сначала он отправится в Новый Орлеан, пойдет в ирландский район и проведет бой с любым желающим у «Шонесси». На выигранные деньги он сможет купить и виски, и сигары, и женщину… И тогда уж он наверняка избавится от мыслей об Оливии Мейтленд.
Они прибыли в Монро во второй половине дня, ближе к вечеру. Выторговав у Сайласа Шоу, владельца консервного завода, приемлемую цену за свои персики, Оливия спрятала вырученные деньги в свой высокий сапожок на пуговках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86