Конор решительно покачал головой. Все это – всего лишь фантазии.
Конор вспомнил себя мальчиком, стоящим зимой на улице перед пекарней Дерри. Он с жадностью смотрел на пироги и сладости, выставленные в витрине для богатых рождественских покупателей. Его терзал голод, но он знал, что все это не для него.
И теперь он снова чувствовал нечто подобное, чувствовал такой же сильный голод. Чудесная жизнь в доме Оливии напоминала сладости в витрине – близко, но не для него.
Поднявшись, наконец, Конор вышел из комнаты. Перешагнув через Честера, занявшего свой пост посреди коридора, пошел к лестнице. Взглянув на дверь, ведущую в комнату Оливии, он увидел свет, пробивавшийся из-под двери. Она еще не спала.
Интересно, чем она сейчас занимается? Сидит у туалетного столика и расчесывает волосы? Или лежит в постели, читает книгу? Возможно, она ждет его. Он потянулся к ручке двери, но его рука тут же замерла.
Нет, это всего лишь фантазии.
Опустив руку, он отошел от двери и направился к себе.
На следующий день, после посещения церкви, Оливия взяла девочек с собой на ферму Джонсонов. Конор, решив закончить намеченную работу, с ними не поехал.
Конор находился в сарайчике, когда послышался грохот подъезжающей повозки. Выглянув наружу, он увидел сверкающий черный экипаж, въезжающий во двор. Тут кучер остановил экипаж, и из него вышел незнакомый пожилой мужчина, элегантно одетый и, очевидно, весьма состоятельный. Мужчина направился к дому, но Честер, громко лая, преградил ему дорогу. Незнакомец в нерешительности остановился.
Конор пересек двор и крикнул:
– Честер, тихо!
Пес тут же замолчал, хотя и улегся у крыльца.
Мужчина кончиком трости черного дерева сдвинул на затылок шляпу и внимательно посмотрел на Конора.
– Мистер Браниган, не так ли?
Конор кивнул:
– Совершенно верно. А вы кто такой?
– Меня зовут Хирам Джеймисон. – Он не протянул руки для приветствия. И смотрел на Конора все так же пристально, с выражением некоторого превосходства.
Конор пожал плечами.
– Вы думаете, ваше имя мне что-то говорит?
Хирам нахмурился.
– Я тесть Вернона Тайлера.
И тут Конор все понял. «Интересно, сколько они предложат мне на сей раз?» – подумал он.
– Вам очень не повезло, мистер Джеймисон. Примите мои соболезнования.
Мужчина неожиданно улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Вернон был прав, когда говорил про вас. Вы высокомерный ублюдок, мистер Браниган.
– Надо же! А я то же самое подумал о вас.
Хирам Джеймисон осмотрелся и проговорил:
– Мне хотелось бы побеседовать с вами, если не возражаете. Где бы мы могли присесть?
Конор не собирался приглашать гостя в дом. Это было бы проявлением вежливости, а он был совсем не в том настроении, чтобы проявлять вежливость. Он вынес на веранду два самых неудобных стула из кухни Оливии, и оба сели.
– Мистер Браниган, я не люблю тратить время зря, а времени уже потрачено немало. Перехожу прямо к делу. Вернон уже предлагал вам по три доллара за акр. Я удваиваю сумму.
Конор сделал вид, что обдумывает предложение. Потом покачал головой:
– Нет.
Ответ удивил Хирама.
– Нет? Но ведь это три тысячи долларов.
– Благодарю вас, мистер Джеймисон, – ответил Конор. – Но я умею считать.
Хирам побагровел.
– Но другого такого случая вам не представится, – проговорил он с удивлением. – Бери, мальчик.
«Бери, мальчик». Конору тут же вспомнились слова лорда Эверсли, произнесенные много лет назад. И вспомнился шестипенсовик, на который ему хотелось плюнуть. Вспомнил он и Оливию. Кроме того, он знал: некоторые вещи нельзя купить и нельзя продать ни за какие деньги.
Конор решительно покачал головой:
– Нет.
Хирам фыркнул в раздражении.
– Сколько же вы хотите?
Конор ухмыльнулся, понимая, что победил.
– У вас нет таких денег.
– Уверяю вас, есть. Назовите свою цену.
– У этой земли нет цены. – Конор поднялся на ноги. – Мистер Джеймисон, эта земля не продается. Ни за какие деньги. Вам просто придется построить свою железную дорогу в другом месте.
Хирам тоже встал. Но уходить он не собирался.
– Вы, очевидно, не знаете, кто я. Мне принадлежат три железные дороги, пароходная кампания, четыре угольные шахты в Пенсильвании, две полотняные фабрики и полдюжины других предприятий. У меня особняк в Нью-Йорке, еще один особняк в Ньюпорте и яхта на Кейп-Код.
Он бросил презрительный взгляд на Конора и, повысив голос, спросил: – А ты кто такой, мальчик? Невежественный Мик с картофельной лодки, как и все прочие Мики, работающие на меня. Они загружают мои корабли и добывают мой уголь, чистят до блеска мои ботинки и подают мне кофе по утрам.
Конор терпеливо дождался конца тирады, потом, скрестив руки на груди, пристально посмотрел в глаза собеседника.
– Даю вам ровно десять секунд, мистер, чтобы вы сели в свой шикарный экипаж и уехали. Потому что я начинаю терять терпение, а вы знаете, что у невежественных Миков нрав свирепый.
Хирам развернулся и направился к своему экипажу. У дверцы остановился и, обернувшись, произнес:
– Вы об этом пожалеете.
– Очень сомневаюсь, – с усмешкой ответил Конор.
Когда экипаж Хирама Джеймисона отъехал от дома, он в задумчивости пробормотал:
– Похоже, я опять бросил вызов тем, с кем не в состоянии справиться.
Кейти налила Оливии чаю.
– Ну и как твое замужество? – спросила она, усаживаясь за кухонный стол напротив подруга.
Оливия уставилась в свою чашку. Она не знала, что ответить.
– Почему ты молчишь? У вас все хорошо?
Оливия закусила губу и покачала головой:
– Нет, не все. Но и не так уж плохо. Он очень добр к девочкам, а они его просто обожают. Только мне бы хотелось…
– Чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86