Виола задохнулась от испуга и поспешно свела ноги. Нужно остановить это безумие, прежде чем оно зайдет слишком далеко.
– Нет, Джон, – пробормотала она, сжав его запястье. – Нет.
Он замер, все еще сжимая ее бедро.
Их тяжелое дыхание смешалось.
– Виола! – пробормотал он.
Она оттолкнула его руку.
– Отпусти меня!
Джон поколебался, и эта нерешительность побудила ее к действию.
– Отпусти, отпусти, отпусти!!!
Охваченная паникой и отчаянием, она ударила его в плечо, вывернулась, спрыгнула со стола, запуталась в полах халата и чудом не упала.
– Я сошла с ума, – пробормотала она, покачивая головой. – Неужели мне так хочется в очередной раз пострадать?
– Виола…
Звук его голоса остановил ее. Она повернулась и поплотнее запахнула халат.
– Поверить не могу, как легко и как часто я делаю глупости из-за тебя!
Она прижала пальцы ко лбу, не понимая, что случилось с ее мозгами.
Джон смотрел на нее, все еще тяжело дыша, не веря происходящему. Немного опомнившись, он шагнул к Виоле. Потянулся, чтобы обнять, однако Виола увернулась и отошла.
– Я даже винить тебя не могу, и это хуже всего. Не то, что ты лгал мне на этот раз… Ты признал, что никогда меня не любил. Ты даже не обещал быть мне верным. И все же через полчаса я была готова отдаться тебе. Где, черт возьми, был мой разум? Мое самоуважение?
– Самоуважение? – Он растер ладонями лицо, судорожно глотая воздух. – Господи, женщина, при чем тут разум или самоуважение?
– Восемь лет без тебя я строила жизнь заново, – продолжала она, игнорируя его, – и после нескольких прогулок и пары краденых поцелуев я веду себя так же, как одна из твоих шлюх.
– Ты моя жена! И нет ничего непристойного в том, чтобы отдаться мужу! И ты хотела этого, будь я проклят! Почему ты остановилась? – Он рассеянно пригладил волосы и отвернулся. – Дьявол, Виола, иногда я отчаиваюсь понять тебя.
– Я прошу тебя уйти.
Он подошел к двери и, стоя к Виоле спиной, поправил одежду. Она тем временем поправляла свою. Оба молчали. Наконец он подошел к стулу, где оставил фрак, и стал одеваться.
– Три недели прошли. Завтра в полдень я приеду за тобой. Ночью постарайся решить, в каком доме мы будем жить. В противном случае послезавтра Тремору будет предъявлено требование от палаты лордов.
Виола хотела возразить, но, когда он повернулся к ней, поспешно закрыла рот. Теперь в его лице был вызов, отказ прислушаться к ее желаниям. Брови презрительно подняты, подбородок надменно выдвинут. Она прекрасно знала это выражение лица. Споры были бесполезны.
– Я дал тебе слово, – сухо напомнил он. – Мне нужна жена, а не невольница. Так что незачем волноваться о том, что тебя возьмут силой. Поверь, мне в голову не пришло бы обращаться с тобой как со шлюхой.
Он поклонился и ушел.
Хорошо ему говорить! И вовсе не волнения и тревоги терзали ее. Не волнения скручивали ее внутренности узлом и будили в ней желание сесть на ближайший корабль, отплывавший на континент.
Как получилось, что мужчина, так больно ранивший ее, которого ей следовало бы презирать, и мужчина, способный держать на руках плачущего ребенка и умеющий его рассмешить, – это один и тот же человек? Он и ее мог рассмешить, даже после всего того, что наделал. Он мог растопить ее холодность, как снег на солнце, – своими поцелуями, своими ласками. Больше она не была глупенькой девчонкой, но по-прежнему хотела этого человека. И, наверное, могла бы снова влюбиться в него. О, это было так легко! Легко сказать «да» и отдать ему все, что он попросит.
Нет, Виола не была встревожена. Она умирала от ужаса.
Глава 12
Только на следующий день желание и гнев улеглись в Джоне настолько, чтобы разум вновь заработал в полную силу, и он смог думать связно. А ему было необходимо подумать. Решить, каким должен быть следующий ход.
Джон угрюмо смотрел в тарелку. Если бы он мог рассуждать здраво прошлой ночью, что было сомнительно, сумел бы воспользоваться счастливой возможностью, которую предоставила ему Виола. Наверное, ему не следовало так спешить. Наверное, ему следовало уговорить, ублажить ее, свести с ума ласками и добиться, чтобы она сама увела его в спальню. Но он этого не сделал. И еще усугубил свое положение, высокомерно напомнив, что три недели закончились. Если она не поедет с ним сегодня, ему придется обратиться в палату лордов, поскольку все зашло слишком далеко и отступать невозможно. И даже если они будут жить вместе, ему придется долго ухаживать за ней, прежде чем он сможет заманить ее в постель.
Джон, раздраженно выругавшись, уронил вилку на тарелку. Ни один мужчина не стал бы терпеть такого от собственной жены. Большинство других мужчин в подобной ситуации силой уложили бы жену в постель, не думая о ее чувствах. Но он не из таких. Никогда не был таким.
Иисусе! Ему всего-навсего нужна покорная жена. Страстная жена. Неужели он слишком многого просит?
Виола твердит, что не доверяет ему. Он не объяснил, что доверие – дело взаимное и обладает способностью ранить острее кинжала. Он мог бы пообещать ей, что никогда не ляжет в постель с другой женщиной, но не собирается ничего обещать, пока не уверится, что она не отринет его. Он не будет жертвой сексуального шантажа, а именно этим занималась Виола. Сумеют ли они вдвоем вынести все невзгоды?
Может, прав был Дилан Мур, когда советовал предложить Виоле дружбу? Нет, это безумная идея. Мур просто спятил, он всегда был сумасшедшим.
Джон вздохнул, уставившись на маленькие стеклянные баночки с джемом. Ежевичный и абрикосовый. Хэммонд-Парк.
Давненько он не вспоминал те дни. Они были спрятаны в глубинах памяти. Как другие смутные, полузабытые мечты юности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76