К сожалению, Щурин никак не мог взять в толк, что подобные выходки никак не действуют на зятя.
К счастью, Тремор и не пытался завести светскую беседу, а сразу перешел к делу:
– Полагаю, вы приехали поговорить с моей сестрой.
У Джона не было настроения острить, поэтому жесткий взгляд герцога был встречен таким же жестким взглядом.
– Нет. Я приехал за женой.
Виола, досадливо морщась, смотрела на брата.
– Значит, Хэммонд имеет право увезти меня из твоего дома, и ты ничего не сможешь сделать?
Энтони молча смотрел на нее. В зеленовато-карих глазах, так похожих на ее собственные, бушевали чувства, каждое она легко могла распознать: гнев на Хэммонда, сострадание к сестре, сожаление о том, что он вообще дал разрешение на этот брак. Но Виола увидела и нечто еще – неизбежность.
– Как мне решиться уйти с ним? – вскричала она, чувствуя, что цепи брачных обетов петлей затянулись на шее. – Как я могу жить с ним после всего, что случилось?
– Ты его жена, – глухим голосом напомнил брат и, глядя на бокал с бренди в руке, тихо добавил: – Как бы мне ни хотелось, чтобы все было иначе.
Виола обернулась и с мольбой взглянула на жену брата. Сердце Дафны переполнилось жалостью к несчастной.
– Энтони, неужели ты ничего не можешь сделать? – не выдержала она. – В конце концов, ты герцог и обладаешь огромным влиянием.
– Дорогая, в этой ситуации мое влияние бесполезно. На стороне Хэммонда закон, и даже я не в силах защитить Виолу. – Энтони с бокалом в руке прошелся по комнате и сел рядом с сестрой. – Если я пойду против Хэммонда и помешаю увести тебя, он может обратиться в палату лордов и заставить их вынести постановление о насильственном возвращении тебя к мужу. Если пожелаешь, чтобы я продолжал бороться, так и будет. Но я проиграю.
Мысль о том, чтобы попросить брата пытаться, невзирая на исход соблазняла.
– Но тогда поднимется ужасный скандал, верно?
– Да, и осуждать будут тебя, Виола. Не его. После его появления на балу у Кеттерингов и новости о смерти Перси по Лондону поползли слухи.
– И что говорят люди?
Брат не ответил. Да в этом и не было нужды.
– Не сомневаюсь, все аплодируют Хэммонду, сумевшему укротить строптивую жену, – пробормотала она, едва сдерживая гнев.
Как же несправедлива жизнь!
Энтони не стал ни подтверждать, ни опровергать ее слов. Просто сунул ей в руку бокал с бренди:
– Вот. Выпей. Это поможет.
Виола, морщась, долго смотрела на огненную жидкость цвета глаз мужа, прежде чем поставить бокал на столик.
– Мне нужен не бренди, а развод.
– Ты знаешь, это невозможно.
– Знаю, знаю…
Виола подалась вперед и, опершись локтями о колени, судорожно сцепила руки.
– Что мне теперь делать? – прошептала она с таким ощущением, что взывает к Богу. – Что теперь делать?
Энтони негромко выругался.
– Спущусь в гостиную и еще раз попытаюсь его урезонить, – со вздохом пообещал он. – В прошлом Хэммонд охотно брал у меня деньги. Возможно, я сумею подкупить его и выпроводить.
Он вышел из библиотеки. Дафна тут же заняла его место на диванчике.
– О, Дафна, – пробормотала Виола, – как бы мне хотелось вернуться на девять лет назад и изменить прошлое. Какой глупой девчонкой я была!
Дафна, прекрасная слушательница и верный друг, ничего не ответила, только обняла золовку за плечи.
– Ты никогда не была глупой.
– Еще как была! Энтони тогда пытался предупредить меня, – продолжала Виола. – Твердил, что Хэммонд полностью разорен, что я слишком молода и что нужно подождать. Старался… в самых тактичных выражениях, конечно… рассказать о репутации Хэммонда, не пропускавшего ни одной юбки. Объяснял, что Хэммонд – копия своего отца, такой же негодяй и распутник. Но я была так влюблена, так твердо намеревалась выйти за него замуж, что не слушала доводов рассудка и так упорствовала, что Энтони сдался. Почему я не послушалась его?
Рука Дафны сжалась чуть крепче.
– Не надо, пожалуйста, не надо. Дорогая Виола, не упрекай себя за прошлое. Не терзай себя тем, чего нельзя изменить.
Виола повернулась и взглянула в фиолетово-синие глаза Дафны, глаза, пленившие Энтони всего три года назад. В том, что они поженились, была и ее доля участия, и Виола пришла в восторг, узнав, что брат и подруга влюблены. И все же иногда она невольно завидовала невестке. Как это чудесно – знать, что у тебя есть искренняя, глубокая любовь порядочного человека! Сама Виола всегда мечтала о таком. И когда-то думала, что ее мечты сбылись. Как же она ошибалась! Виола заставила себя улыбнуться.
– Тебе лучше спуститься вниз и сделать все, чтобы Энтони не убил Хэммонда, – посоветовала она, вставая. – Сама понимаешь, они не слишком друг другу симпатизируют.
Дафна чуть поколебалась, не желая оставлять ее одну, но все же кивнула:
– Мы не позволим насильно забрать тебя отсюда. Будем бороться за тебя всеми силами, если ты этого хочешь.
После ее ухода Виола подошла к окну. Стоял чудесный апрельский день, теплый и солнечный. Она увидела стоявший внизу экипаж Хэммонда и вдруг вспомнила другую весну, девять лет назад. Вспомнила, сколько раз стояла у этого самого окна в разгар сезона, глядя на Гросвенор-сквер, ожидая приезда Хэммонда, сгорая от нетерпения. Напуганная, исполненная надежд, безумно влюбленная.
Боже, до чего же мучительно думать о тех днях! О том, какое счастье охватывало ее при виде его экипажа. Она не могла дождаться, когда услышит голос Джона. В те времена он одним взглядом умел наполнить ее сердце сладкой болью.
«Ты любишь меня?»
«Конечно. Я тебя обожаю!»
До чего же она была невинна! Как свято верила ему! И сейчас старые раны открываются, стоит только вспомнить собственную уязвимость и слепую преданность, с которой она доверила ему сердце, душу и будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76