– Нет, спасибо, мне ничего не нужно, я… ничего не хочу.
Кассандра нащупала стул и села, вцепившись в колени побелевшими от напряжения пальцами.
– Ну, выкладывайте новости!
Риордан нетерпеливо потер руки, с радостью предвкушая эти новости, и подошел к стулу, на котором сидела Кассандра. Она бросила на него какой-то странный взгляд, словно видела впервые, и не ответила на его улыбку. Он ободряюще сжал ее плечо, потом сунул руки в карманы и устремил взгляд на Уокера, ожидая хороших новостей.
– Прошу меня простить, сэр, мне очень жаль, – еле слышно выдавил из себя секретарь.
– Простить? За что?
– Боюсь, что у них нет записи о вашем браке.
– То есть как это нет? Быть того не может!
Глаза Кассандры закрылись, она побелела как мел и в горестном оцепенении привалилась к спинке стула. «Я же знала, – бессмысленно повторяла она про себя, – я все это знала».
– Нет, сэр, такой записи у них нет. И в дополнение к этому могу добавить, что двадцать восьмого августа сборщика податей не было на месте. Его вообще не было в селении. Он сам мне сказал, что прекрасно помнит этот день: он ездил в Аннан на похороны своей матери.
– Это наглая ложь! – вскричал Риордан, сделав угрожающий шаг по направлению к нему.
Уокер съежился, но от своих слов не отступил.
– Я просмотрел все записи, сэр, все, что у них было. Брак между Риорданом и Мерлин не зарегистрирован ни двадцать восьмого, ни в какой-либо другой день. На всякий случай я проверил все с июня по сентябрь включительно.
Плечи Уокера скорбно ссутулились.
– Такой записи просто не было, сэр. Ее не было.
Наступило долгое мучительное молчание. Его нарушила Кассандра:
– Спасибо вам, Джон, за все ваши труды.
Собственный голос показался ей неестественно тонким, как будто бестелесным. Каким-то чудом ей удалось подняться на ноги.
– Почему бы вам теперь не пойти домой? Вы ведь, наверное, очень устали.
Уокер посмотрел на своего хозяина. Растерянный, уничтоженный, не способный сказать ни слова, Риордан уставился в пространство. Выдержав еще одну томительно долгую паузу, секретарь повернулся и вышел из комнаты.
Кассандра твердо знала только одно: никакого объяснения она сейчас не выдержит. Боль уже немного притупилась. Все ее существо словно бы сгорело во внезапной вспышке пламени, и теперь от нее ничего не осталось, кроме пепла. Главное – стараться как можно дольше пребывать в этом спасительном онемении. Обойдя кругом неподвижно застывшую фигуру Риордана, она бесшумно двинулась к дверям.
– Погоди!
Она остановилась.
– Это безумие, Касс. Я не понимаю, что происходит. Посмотри на меня.
Она повернулась к нему. При виде ее лица ему захотелось выплеснуть в крике всю свою ярость и недоумение, даже стукнуться головой об стену.
– Касс, – прошептал он, – я люблю тебя.
Слезы выступили мгновенно и полились по щекам. Она судорожно глотала раз за разом, и наконец ей удалось выговорить:
– Тогда тебе следовало на мне жениться.
Она повернулась, чтобы бежать, но он бросился за ней и схватил ее за руку.
– Черт бы тебя побрал! – прокричал Риордан, оскалив зубы и больно вцепившись ей в руку. – Почему ты не можешь мне поверить? – Он встряхнул ее. – Почему?
Кассандра не могла ответить. Она даже не слышала ничего, кроме тревожного предупреждения, барабанной дробью стучавшего у нее в мозгу: «Бежать, бежать отсюда!» Она вырвалась из его хватки, отшатнулась от него и бросилась прочь. Он слепо уставился в пустой дверной проем, прислушиваясь к звуку ее шагов, затихающих на лестнице.
И тут его осенила идея.
15.
Кассандра в последний раз окинула взглядом комнату. Его комнату, которую ей никогда не придется с ним делить. Немногочисленные пожитки, которые она решила взять с собой, были уже уложены в шляпную коробку, стоявшую открытой на постели. Платья, которые он ей купил, так и остались висеть в шкафу; подаренные им книги и письменные принадлежности были аккуратно сложены на бюро. Ни одной из этих вещей она решила с собой не брать.
Она подошла к коробке и закрыла крышку, но, уже взявшись за ручку двери, вдруг остановилась. Нет, еще не все. Поставив коробку на пол, Кассандра развязала узкую голубую ленточку у себя на шее и спустила с нее кольцо, легко скользнувшее на ладонь. Риордан говорил, что ей не обязательно его носить, но она носила. Не на пальце, а тайно, рядом с сердцем. Ее взгляд безнадежно и уныло скользнул по надписи: «Ты и никто другой». Горло свело судорогой. Ей казалось, что она уже не способна пролить ни единой слезы, – и вот, пожалуйста, они полились снова.
Вернувшись в комнату, Кассандра решительным жестом опустила кольцо на письменный стол. При этом она увидела в зеркале свое расплывшееся из-за слез отражение: бледная молодая женщина с застывшим от горя взглядом. Какую обманчивую оболочку создает тело для души, подумалось ей. Никто, бросив на нее мимолетный взгляд, не заподозрил бы, что внутри у нее – пустота, отдающая эхом. Прежде чем рвущаяся из сердца боль успела парализовать ее, она подняла свою шляпную картонку и вышла из комнаты.
В коридоре ей встретился камердинер Риордана.
– Мистер Риордан еще здесь, Бигль?
– Нет, сударыня, он вышел из дома больше часа назад и до сих пор еще не вернулся.
– Понятно. Благодарю вас.
Ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел нового потока слез, хлынувших то ли от сожаления, то ли от облегчения – она и сама бы не могла сказать наверняка. Нет-нет, конечно, так даже лучше. Гораздо лучше. Теперь им уже не о чем больше говорить, а если она еще раз его увидит, то непременно расплачется прямо при нем. Уходя в его отсутствие, она сможет унести с собой остатки достоинства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148