Они повторяли это без конца на все лады, а потом признались друг другу, как были несчастны в разлуке.
– Неужели ты и вправду смогла бы меня бросить, Касс? – спросил Риордан, обнимая ее и не замечая, как по стенам ползут, удлиняясь, тени, а комната наполняется кротким лимонным сиянием осеннего вечера.
– Я полагала, что должна тебя оставить. Я собиралась… Но потом… потом я передумала.
– Когда?
– В зале заседаний. Когда ты сел на место Берка. Ты был такой… ну, я не знаю.
– Какой?
Она задумалась.
– Ты был совершенно не похож на человека, способного заманить женщину в постель при помощи такого грязного трюка, как фиктивный брак. Ты показался мне квинтэссенцией порядочности.
Не отрывая головы от его плеча, она погладила его по животу.
– Ты поэтому привел меня туда?
«Квинтэссенция», – мысленно улыбнулся Риордан. По части употребления мудреных словечек она его перещеголяла.
– Нет. Просто я хотел показать тебе палату общин, познакомить тебя со своей работой. Сам не знаю почему. Это часть моей жизни, можно сказать, моей натуры… Но я не думал, что это заставит тебя переменить свое мнение обо мне. Или о чем бы то ни было.
– Мне нравится эта часть твоей натуры, Филипп. Я так горжусь тобой!
Кончиком пальца она чертила медленные круги у него на животе, глядя, как его грудь вздымается и опадает при каждом вздохе.
– Ты действительно собираешься баллотироваться от Бэкингемшира?
– Возможно.
– Это ведь гораздо почетнее, чем быть депутатом от Сент-Клауза?
– От Сент-Чауза, – поправил он, и уголки рта у него дрогнули от смеха.
Она потерлась ногой о его ногу, покрытую жесткими завитками. Ее кожа, подернутая испариной, напоминала ему муаровый шелк.
– Знаешь, если бы ты ушла от меня, я все равно заставил бы тебя вернуться. Я бы опять порвал твои деньги, Касс, я отнимал бы их и рвал всякий раз, как они заведутся у тебя в кармане, чтобы ты оставалась со мной.
Кассандра прижалась губами к жилке, бьющейся у него на шее.
– Нет, я не верю. Ты не стал бы этого делать. Ты бы меня отпустил, и мы оба были бы несчастны. Риордан задумался.
– Ну, может быть, – согласился он. – Мне очень стыдно за то, что я это сделал… порвал твои деньги. Я ничего другого не мог придумать, чтобы тебя удержать.
– Ладно, забудь об этом. Я жалею о другом: надо было раньше сказать тебе, в чем дело. Но я чувствовала себя такой униженной, что просто не могла себя заставить об этом заговорить. Я думала, что ты посмеялся надо мной, Филипп. Унизил мою гордость. Мне казалось, что, если я заговорю, это даст тебе лишний повод поиздеваться надо мной. Поэтому я молчала. И совершенно напрасно: надо было крикнуть об этом прямо тебе в лицо в тот день, когда ты ворвался к Колину и силой потащил меня домой. Мы бы не потеряли столько времени зря.
– Ты была обижена, оскорблена. Я тебя не виню. Страшно подумать, как ты, должно быть, меня ненавидела.
– Никогда! У меня никогда не было ненависти к тебе, даже в самые черные дни. Я всегда тебя любила.
Это было не время для слез, но им обоим захотелось плакать. Вместо этого они поцеловались – печально, нежно, словно смакуя на языке горьковатый привкус прошлого перед тем, как окончательно с ним расстаться.
После недолгого молчания Риордан повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо, и положил руку ей на талию.
– Кто сказал тебе, что мы не женаты?
Кассандра ждала этого вопроса, но готового ответа у нее не было. Она не могла заставить себя выговорить роковое имя. «Худо-бедно, но он заменил мне отца», – однажды сказал ей Риордан. И теперь она одним словом должна все это разрушить? Нет, она на такое не способна. Пусть это малодушие, но она решила дать Куинну возможность самому все сказать Филиппу. Если он этого не сделает, тогда она возьмет ответственность на себя и расскажет мужу всю правду. Но было бы гораздо лучше, если бы Филипп услышал неприятную новость от самого Куинна. Может, у него есть какое-то объяснение или, вернее, оправдание тому, что он натворил? У нее не укладывалось в голове, какими мотивами можно было оправдать такой поступок, чем руководствовался человек, причинивший им столько страданий своей ложью, но она готова была предположить, что такое объяснение существует.
– Я тебе скажу, когда мы поженимся, – сказала она вслух.
Он нахмурился и уже открыл было рот, чтобы начать спорить.
– Повторим наши клятвы, – торопливо добавила Кассандра.
Риордан приподнялся на локте.
– Ты все еще мне не веришь!
– Нет, дело не в этом. Я…
– Ты собираешься покрывать клеветника до тех самых пор, пока не будешь совершенно уверена, что я не лгу! Так?
– Нет! Я тебе верю. Меня бы сейчас здесь не было, если бы я не верила!
В правдивости своих последних слов она сама была не вполне уверена и решила поразмыслить об этом на досуге.
– Тогда скажи мне, кто это.
Кассандра села на постели и повернулась к нему лицом.
– Послушай меня, Филипп. Будет лучше, если этот человек… о, черт! Если я начну объяснять, почему не могу тебе сказать, ты сразу догадаешься, о ком речь! Прошу тебя, просто поверь, так будет лучше. Ведь ты мне доверяешь? Долго ждать не придется, я обещаю. Клянусь тебе, я все скажу, когда мы обвенчаемся, если только этот человек…
Она умолкла в бессильной досаде. Как ей был ненавистен этот секрет!
– Просто доверься мне, – продолжала она. – Я тебе верю и люблю тебя всем сердцем. Но давай больше не будем об этом говорить. Мне бы очень не хотелось поссориться с тобой сегодня.
Риордан протянул руку и привлек ее к себе.
– Ладно, Касс, сейчас я не буду об этом спрашивать. Видит Бог, я тоже не хочу ссориться.
Он начал ее целовать и так увлекся, что потребность узнать имя клеветника отодвинулась, вытесненная другой, более сильной жаждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148