– Бог ты мой! – Кассандра с трудом пыталась усвоить все это на ходу. – Судя по тому, как ты его описываешь, он не похож на человека, которого интересуют революционные потрясения и политические убийства.
– Действительно не похож, но это ничего не значит. Говорят, что Гай Фокс слыл среди всех своих знакомых добродушным, жизнерадостным и вполне умеренным парнем. К сожалению, люди, склонные к насилию, к политическим заговорам и убийствам, не всегда с виду похожи на театральных злодеев.
Кассандра что-то пробормотала в знак согласия, хотя понятия не имела, кто такой Гай Фокс.
Они остановились, чтобы полюбоваться пеликанами на канале, и Риордан бессознательно взял ее за руку.
– Уэйд – человек очень скрытный, о его частной жизни мало что известно. У него есть множество знакомых, но нет близких друзей. Он не высказывает публично свои политические взгляды; все известные нам сведения добыты путем кропотливой и тайной разведывательной работы. В 80-х годах, еще до своей женитьбы, он несколько лет прожил в Париже. Мы полагаем, что именно там он попал под влияние местных радикалов и усвоил от них свои анархические принципы. Вероятно, вначале все это выглядело вполне невинно: молодые горячие головы спорили о революции в модных кафе. Но сейчас дело приняло очень скверный оборот. Уэйд действительно намерен свергнуть английскую монархию.
– Правда, что он выдал правительству моего отца и его товарищей?
– Куинн тебе так сказал?
Кассандра повернулась к нему в ярости:
– Ты хочешь сказать, что это не правда?
Риордан поднял руку умиротворяющим жестом.
– Я этого не говорил. Вполне возможно, что правда. Просто наверняка ничего не известно, никто не может ничего доказать. От твоего отца и его приятелей не удалось добиться показаний против Уэйда, когда их арестовали. Они не назвали его имя, даже когда им сказали, что это он принес их в жертву. Просто я немного удивлен тем, что Оливер рассказал тебе об этом. Я знаю, он может показаться страшно бесцеремонным в достижении своих целей, но в душе он человек порядочный. Касс? Что случилось?
Ее лицо посерело. Как только Риордан произнес слова «добиться показаний», в голове у нее мелькнула страшная догадка, и всего остального она уже не слышала. Внутри у нее все оледенело. Ей хотелось замереть и никогда больше не двигаться: это отчасти помогало вытерпеть боль. Но Кассандра заставила себя заговорить. Все-таки лучше знать правду, чем мучиться неизвестностью до конца своих дней.
– Ты можешь мне кое-что сказать честно? – спросила она еле слышным дрожащим голосом.
Риордан смотрел на ее убитое горем лицо в полном замешательстве.
– Да, если это в моих силах. Касс, Бога ради, скажи мне, что с тобой?
Она судорожно сглотнула и перевела дух.
– Моего отца в тюрьме били?
Риордан тихо выругался и попытался ее обнять. Кассандра отшатнулась, но он крепко схватил ее за плечи.
– Послушай меня, милая.
– Его били, не так ли?
Как ни старалась она сдержаться, слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам. Она позволила ему увести себя с дорожки в более укромное место в тени небольшой рощицы; когда он снова обнял ее, она уже чувствовала себя опустошенной и не оказала сопротивления, – О Господи, – рыдала Кассандра, заливая слезами его рубашку. – Я думала, он не захотел меня видеть, потому что не любил меня. Боже, Боже…
Он позволил ей выплакаться. Слова вперемешку с горестными рыданиями выходили у нее так невнятно, что он не понимал и половины. «Какая же она юная», – думал Риордан, обнимая ее и тихонько, успокаивающими движениями поглаживая по спине. Ее волосы щекотали ему рот, пока он шептал ей на ухо бессмысленные слова утешения, а ее тонкие руки, прижатые к его груди, напомнили ему вечер их первой встречи. На этот раз плотского желания не было, но каждой клеточкой своего естества он остро ощущал ее женственность.
– Все, я уже успокоилась, – прошептала Кассандра, оттолкнув его.
Это было совсем не так. Риордан протянул ей свой носовой платок и снова обнял ее.
– Послушай, милая моя. Я не знаю этого наверняка, возможно, его и не били. Но…
– Замолчи! Не говори больше ничего. Прошу тебя.
Кассандра оттолкнула его изо всех сил и повернулась к нему спиной.
Риордан беспомощно смотрел на нее, пытаясь найти нужные слова.
– Я никогда не встречался с твоим отцом, Касс, и не стану притворяться, будто восхищаюсь его поступком. Но я знаю, что он верил в правоту своего дела и честно следовал выбранным для себя правилам. Никто не сможет отрицать, что для этого нужна большая смелость. А отдать жизнь за правое дело – это ведь не самый худший конец, верно?
После долгого молчания Кассандра обернулась. Лицо у нее было заплаканное, но она высоко держала голову и голос у нее не дрогнул, когда она заговорила:
– Нет, это не худший конец. Быть может, ему стоит даже позавидовать. Прошу прощения за то, что устроила сцену. Мне следовало раньше догадаться, в чем суть дела. Закрывать глаза на правду было глупо и наивно с моей стороны. Я не видела, потому что не хотела видеть, хотя вряд ли это меня извиняет. Если хочешь продолжить прогулку, я готова.
Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не поддаться искушению вновь ее обнять. Но она считала, что он испытывает к ней лишь жалость, а ему не хотелось, чтобы после пережитого потрясения ее начал мучить стыд. Поэтому Риордан сцепил руки за спиной и с поклоном посторонился, пропуская ее вперед на дорожку.
Он опять принялся болтать о чем попало: о прелести предвечерней поры, о какой-то странной болезни, поразившей все кизиловое деревья в этом году, и через некоторое время был вознагражден бледной, дрожащей улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148