Так что же означают эти слова? Это какой-то секрет? Я не знаю, кто я такой, не понимаю, кем я мог бы быть, кем хотел бы стать, не знаю, чего ты от меня ждешь. Я… – он прижал ладони ко лбу и крепко надавил. – Я знаю только одно: я не джентльмен.
– Нет, ты ошибаешься. Раньше я тоже задавала себе много вопросов. И у меня не находились ответы на них. – Сидни была в растерянности, но продолжала говорить, не умолкая, чтобы успокоить его, заставить поверить в себя.
– Некоторые вопросы очень сложны. Я, к примеру, тоже не знаю, кто я такая, – искренне призналась она. – Зато другие очень просты. Тому, что просто, я могу тебя научить. Я даже не задумывалась о том, что ты хочешь обедать в этой комнате. Конечно, это глупо с моей стороны… Мне бы следовало догадаться… Я прошу у тебя прощения. Хорошие манеры – вот как это называется. Мы потренируемся – это не самое сложное.
– Но твоя тетя будет сердиться. Она не хочет видеть меня здесь.
– А мы заставим ее изменить свое мнение. Я знаю, Майкл, такие вещи могут тебя озадачить, но это всего лишь условности. Ну… что-то вроде фокусов. Я их знаю, потому что меня с детства им научили. Но они не имеют никакого значения…
– Имеют, когда их не знаешь. Я все время делаю ошибки, но не знаю, как их избежать. – Ты прав. Поэтому не будем откладывать… –А что мы будем делать? – Первым делом сделаем тебе стрижку.
* * *
Сидни решила стричь Майкла в малой гостиной, где Сэм играл со своими оловянными солдатиками, а Филип дремал, растянувшись на диване и прикрыв лицо газетой. Ей требовалась компания, обмен дружескими шутками, пока она оказывала Майклу эту довольно личную услугу. Их утренние встречи и без того уже были заряжены скрытым напряжением, и она рассудила, что не следует усугублять неловкость, прикасаясь к нему наедине.
– Обожаю подстригать мужчин, – объявила Сидни, разворачивая полотенце и набрасывая его на плечи Майклу.
Настороженный и готовый к худшему, Майкл сидел на стуле с прямой спинкой посреди комнаты, с опаской поглядывая на ножницы.
– Мне бы следовало стать парикмахером, – оживленно продолжала Сидни. – У меня неплохо всегда получалось, правда, Филип? Я ведь и тебя тоже стригла.
– Сидни стрижет меня, – вставил Сэм, пытаясь выстроить своих солдатиков на коленях у Майкла, чтобы отвлечь его во время стрижки. – Ты сделаешь Майклу такую же стрижку, как мне, Сид?
– Не совсем. Майкл уже взрослый мужчина, поэтому у него будет стрижка для взрослых.
Она улыбнулась Майклу, но он был сосредоточен и напряжен. У него были густые черные волосы, мягкие, как шелк. Медленно проводя по ним гребнем, Сидни заметила, как его взгляд постепенно смягчается, утрачивает настороженность и пугливость, становится мечтательным. Его плечи расслабились.
– Расскажи Майклу о парикмахерской на Палмер-стрит, – попросила Сидни, обращаясь к Филипу. Он сел на диване, потягиваясь и зевая.
– Парикмахерская на Палмер-стрит? Она похожа на церковь. Нет, на римские бани. Потолки высотой в восемнадцать футов, повсюду зеркала. Там работают два десятка парикмахеров, все во фраках и в белых рубашках с запонками. Мраморные раковины. Если хочешь побриться, тебя почти укладывают навзничь в кресло.
– Расскажи ему про пол, – подсказал Сэм, но тут же выпалил сам, не дав старшему брату раскрыть рот: – Там по всему полу серебряные доллары!
Майкл озадаченно нахмурился:
– Зачем?
– Серебряные доллары прямо в полу. Все их видят, все по ним ходят. Топчут деньги ногами!
– Они вмурованы в изразцовые половицы, – пояснил Филип.
– Но зачем? Целую минуту никто не отвечал; все задумались.
– Ну просто…
– Это чтобы…
– Для того… Наступило растерянное молчание. Филип откинулся на спинку дивана, шурша газетой, и расхохотался.
– Убей бог, не знаю!
– Убей бог, не знаю! – эхом повторил за братом Сэм. Он подхватил своих солдатиков и унес их в угол, старательно избегая сурового взгляда Сидни, запрещавшей ему божиться.
– Ты срежешь ему бороду? – заинтересованно спросил Сэм.
Сидни мысленно задавала себе тот же самый вопрос.
После отъезда 0'Фэллона никто не брил Майкла, и у него отросла черная бородка, которую она находила очень привлекательной. И все-таки он ей больше нравился чисто выбритым. У него было красивое лицо, с какой стати его скрывать?
Майкл задумчиво погладил подбородок и спросил Филипа, считавшегося признанным авторитетом в области мужской моды.
– Как ты думаешь?
– Сбрить, – живо отозвался Филип.
– Даже усов не оставлять? – спросила Сидни. Сам Филип щеголял элегантными усиками, обрамлявшими его рот на манер двух запятых.
– Нет. Надо сбрить все дочиста.
– Ты уверен?
– Уверен. Никакой растительности – чтобы ни у кого не было искушения назвать его «дикарем».
Сидни поморщилась, но ее опасения оказались напрасными: Майкл не обиделся на бестактность Филипа, он лишь глубоко задумался, потом решительно кивнул:
– Да. Надо все сбрить. Без нее прохладнее, да и есть удобнее.
– Филип, ты мне поможешь его побрить? Хотя бы в первый раз?
– С удовольствием! Приступаю немедленно.
– Благодарю вас, – чинно откликнулся Майкл.
– Не стоит благодарности.
Сидни выждала немного перед тем, как выдвинуть следующее предложение. Стрижка Майкла завершалась весьма успешно, хотя ей самой, конечно, не пристало себя хвалить. Немного естественности надо сохранить, – решила она, оставив курчавые завитки на шее. По бокам она подравняла волосы до середины уха. Идеальное решение: не слишком длинно, но и не чересчур коротко. Нет, в самом деле из нее бы вышел отличный парикмахер.
Сдувая срезанные волоски с его шеи, Сидни нечаянно дунула ему в ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126