Завтраки, обеды и ужины больше не казались ему тяжким испытанием, как в первое время, когда он сидел голодный, боясь совершить какой-нибудь ужасный промах и привлечь к себе неодобрительный взгляд тети. Она не делала замечаний, когда Майкл начинал есть картофель ложкой или забывал разрезать мясо перед тем, как положить его в рот, но ей и не требовалось ничего говорить. В последнее время ее уже гораздо меньше смущало его присутствие. Впрочем, она никогда с ним не заговаривала и вообще, казалось, не замечала.
– Сэмюэль, перестань болтать ногами под столом.
– Да, мэм.
Воспользовавшись салфеткой для прикрытия, Майкл улыбнулся Сэму. Сэм весело улыбнулся в ответ. Именно он преподал Майклу самый главный урок, помогающий выжить за обеденным столом: как потихоньку скармливать Гектору все, что не хочешь есть сам. Гектор ел все без разбора, даже овощи, причем умел глотать пищу бесшумно, не привлекая к себе внимания. Часы над буфетом пробили два раза.
– Который час, Майкл? – спросил Сэм.
– Двенадцать тридцать. Половина первого.
– А какой сегодня день?
– Вторник, четырнадцатое июля. Тысяча восемьсот девяносто третьего года, – добавил Майкл, решив блеснуть перед Сидни.
Сэм с гордостью оглядел всех членов семьи.
– Он выучил таблицу умножения до дюжины. Знает, сколько будет двенадцать умножить на двенадцать. Умеет делить столбиком.
– Он может обыграть тебя в шахматы, – ехидно заметил Филип.
– И тебя тоже, если на то пошло!
– Сэмюэль, не кричи за столом! Тетя позвонила в маленький колокольчик, и горничная вернулась, чтобы забрать тарелки.
– Преподобный Грэйвз прислал письмо, Харли, с благодарностью за наш щедрый взнос в фонд пожертвований на реставрацию церкви, – обратилась мисс Винтер к брату.
– Гм… Очень мило, Эсти. Филип засмеялся.
– Вы ведь ему не сказали, что папа атеист, правда, тетя?
– Разумеется, нет.
Она бросила на Филипа надменный уничтожающий взгляд – тот самый, от которого у Майкла всегда возникало желание юркнуть под стол.
– Знаешь, что такое «атеист»? – спросил его Сэм.
– Нет.
– Это тот, кто не верит в бога.
– Папа верит не в бога, а в эволюцию, – добавила Сидни.
Тетя что-то негодующе промычала.
Все последнее время Майкл ломал себе голову по поводу бога и теперь посмотрел на профессора Винтера с интересом. Вся семья ходила в церковь каждое воскресенье, – все, кроме профессора. Он всегда оставался дома. Набравшись смелости, Майкл спросил:
– А кто такой бог?
Все уставились на него. Прямо как в тот раз, когда он подарил Сидни рыбу.
– Бог, – решительно ответила тетя, – это Отец наш небесный. Создатель Вселенной. Профессор Винтер прочистил горло кашлем.
– Бог, – сказал он не так решительно, как тетя Эсти, – это умозрительная конструкция. Естественное порождение всеобщих поисков смысла и жажды бессмертия.
Сидевшая напротив Сидни рассмеялась:
– Ну разве ты не рад, что спросил?
На десерт подали печеные яблоки со сладким соусом и сбитыми сливками. Майкл мгновенно очистил свою тарелку в надежде на добавку, но горничная так и не вернулась.
– Можно мне встать из-за стола? – спросил Сэм. Получив разрешение, он немедленно покинул столовую. Вскоре поднялись и все остальные. Майклу хотелось поговорить с Сидни, но Вест его опередил. Сделав вид, будто слушает слова Филипа, Майкл внимательно наблюдал за тем, как Вест выводит Сидни на террасу, незаметно подталкивая ее в спину. Неужели они поссорились? Сидни улыбалась одним ртом, но не глазами. В дверях столовой она остановилась, словно решив вернуться, но Вест заступил ей дорогу и схватил ее рукой выше локтя. Филип продолжал что-то говорить, но Майкл уже устремился к Сидни.
– Я не могу, Чарльз! Это просто невозможно.
– Почему нет? Ты могла бы, если бы… – Тут Вест;. наконец заметил Майкла и нахмурился: – Вам что-то нужно?
– Я хочу поговорить с Сидни.
– Ну, в настоящий момент с ней разговариваю я.
– Я думаю, она не хочет с вами разговаривать. Я думаю, она не хочет, чтобы вы ее трогали.
У Веста был мокрый розовый рот, утонувший в рыжеватой бородке. Он раскрылся в виде буквы О, глаза вытаращились от изумления. Никто не двинулся с места и не произнес ни слова. Майкл бросил взгляд на Сидни. Ему показалось, что она смущена, но в то же время взгляд ее был полон любопытства. Во всяком случае, она не рассердилась. Майкл хотел, чтобы Вест сделал что-нибудь: ударил его или толкнул. И тогда они могли бы подраться.
– Сидни? – раздался из столовой голос тети. – Зайди сюда, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить.
– Надеюсь, вы меня извините? – пробормотала Сидни, осторожно отступая и не спуская с них глаз до последней секунды, пока не скрылась за дверью.
Майкл угрожающе произнес:
– Не смей больше к ней прикасаться, а не то я тебя побью. Я сильнее тебя
У Веста вздулась и начала часто биться жилка на лбу. Он отступил на два шага и расправил плечи. Неприязнь, которую он всегда испытывал к Майклу, наконец выплеснулась наружу.
– Попробуй тронуть меня хоть пальцем, и я засажу тебя обратно в клетку, животное!
– Сначала я тебя убью, – как можно спокойнее произнес Майкл.
И это была не пустая угроза. Он уже побывал в клетке. Металлические прутья и железная сетка. Тесный ящик, в котором невозможно даже выпрямиться. Его продержали там недолго, всего недели две. Еще немного, и он бы умер.
Прошла бесконечная минута.
– Кто идет играть в теннис?
Вест подскочил на месте. На его лице явно отразилось огорчение. В дверях, скрестив руки на груди, стоял Филип.
– Я, – торопливо откликнулся Майкл. – Ты ведь обещал меня научить.
Повернувшись спиной к врагу, он вышел вместе с другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126