Пока мужчина, сидевший со скрещенными ногами, играл на флейте заунывную мелодию, она держала голые руки над головой и медленным круговым движением вращала бедрами. У нее были черные волосы и белая кожа; во время танца она улыбалась и бросала на публику томные взгляды влажных черных глаз.
– Насколько нам известно, женщины начали носить корсет или шнуровку лишь в самом конце средних веков, то есть ближе к окончанию войны Алой и Белой розы , – сказал профессор Винтер, не отрывая глаз от Маленькой Египтянки. – До этого они носили платья-рубахи или свободные блузы.
– А что они носят теперь? – прищурившись, спросил с усмешкой Филип. – Теперь они носят… – профессор закашлялся и покосился на Сэма. – Не будем об этом. Не забывай о своих манерах, Филип. Филип усмехнулся и подмигнул Майклу. Танец закончился, Маленькая Египтянка скрылась за занавесом, а зрители принялись хлопать, свистеть и кричать «бис!». Но она не вернулась, и толпа начала понемногу расходиться.
– Пора домой, – профессор Винтер взял Сэма за руку. – Нет нужды… гм… гм… – Он опять закашлялся и поправил очки: – Нет нужды рассказывать твоей тете, что мы видели эту… гм… танцовщицу.
– Значит, это секрет?
– Э-э-э… нет-нет, просто не стоит об этом упоминать, вот и все. Сэм растерялся.
– А можно рассказать Сидни?
– Как? Ну что ж, я полагаю… полагаю, вреда от этого не будет. Теперь ты, Филип.
–Сэр?
– Не хочу, чтобы ты задерживался в городе на всю ночь, ты понял?
– Да, сэр. Я больше не буду.
– Гм… – Профессор наклонился к старшему сыну. – Хотел бы я пойти с вами. Дома бедлам. Женщины с ума посходили.
Майкл засмеялся вместе с Филипом, догадавшись, что профессор шутит. Сидни и тетка во главе целой армии горничных готовили дом к большому праздничному вечеру, который должен был состояться через две недели. Они и вправду перевернули все вверх дном. «Хаос», – называл это профессор Винтер. Спасаясь от этой напасти, он прятался в своем кабинете и даже запирался на замок.
– А нам можно, папа? Почему бы нам не пойти вместе с Филипом и Майклом? Почему мы должны возвращаться домой? Почему мы не можем пойти с ними?
– Нам нельзя.
– Почему?
Профессор Винтер обменялся многозначительным взглядом со старшим сыном, потом наклонился и прошептал на ухо Сэму:
– Потому что я слишком стар, а ты слишком мал. Когда Сэм и его отец ушли, Майкл спросил:
– Куда мы теперь пойдем?
Филип собирался где-нибудь пообедать и намекнул, что потом они могут даже сходить на какой-нибудь спектакль. Майкл ждал этого события целый день.
– Сейчас нам надо перейти на северную сторону, чтобы попасть на станцию. Прямо вон туда, станцию даже отсюда видно. Но идти придется минут двадцать, потому что лагуна мешает. Если бы мы могли волоком доставить сюда гондолу, были бы на месте через пять минут. Майкл внезапно замер на ходу.
– Волоком, – повторил он тихо. – Волоком. Филип внимательно посмотрел на него.
– В чем дело? – спросил он удивленно. Майкл смотрел на Филипа горящим взглядом.
– Что такое «волоком»? Что означает это слово?
– Волоком? Это когда тащишь лодку на своем горбу по суше от одного водоема к другому. Ну, скажем, между небольшими озерами.
– Маленькую лодку? Легкую лодку. Как же она называется…
– Обычно байдарка или каноэ. А что? Майкл запустил пальцы себе в волосы и дернул изо всех сил.
– Каноэ… Вот что это было. Вот что случилось. Это не было кораблекрушение.
– Ты о чем?
Майкл вдруг вспомнил все. Словно это происходило сейчас у него на глазах.
– Вода была не синяя, а белая.
– Пороги!
– Каноэ перевернулось, ушло под воду. Белая пена, холодная, как лед. Вот все, что я помню. Я проснулся на земле, на берегу, а их уже не было.
Перед глазами у него мелькнуло воспоминание: испуг на лицах его дяди и тети и еще одного человека, которого он не знал. Наверное, этот человек сопровождал их в пути.
– Все утонули, кроме меня.
Он знал это раньше, схоронил воспоминание в самом дальнем уголке памяти, но сейчас вновь увидел их лица. Ему захотелось плакать.
Филип стиснул его локоть.
– Это же отлично, Майкл! Это поможет детективу. Он долго рылся в записях кораблекрушений на Великих озерах. Теперь он сможет сосредоточиться на несчастных случаях во внутренних водоемах. И даже сузить район поисков до южной оконечности Онтарио.
– Почему я раньше не мог вспомнить? Сейчас я все вижу так ясно… Неужели только из-за того, что ты произнес это слово?! Я раньше никогда не слышал его.
– Я не знаю, – растерялся Филип. – Все в порядке? Ты побледнел, тебе нехорошо?
– Не беспокойся, Филип.
– Ну пошли, давай выбираться отсюда. Что нам сейчас нужно, так это выпить.
* * *
Они выпили очень много, переходя из одного заведения в другое. Филип называл их «салунами» и «игорными домами». Майкл заметил, что их посещают одни только мужчины. Все они знали Филипа, все хотели угостить его пивом.
– Я и не знал, что есть такие места, – удивлялся Майкл, обращаясь к Филипу.
Он потягивал первую в своей жизни кружку пива и пришел к выводу, что на вкус оно лучше, чем можно было ожидать судя по запаху.
– В городе их полным-полно. Куда ни плюнь, попадешь в салун.
– Мужчины приходят сюда поговорить? Так?
– Поговорить и выпить. И обделать кое-какие делишки.
В последних двух салунах сам Филип тоже обделывал кое-какие делишки: в одном заплатил кому-то деньги, а во втором получил от кого-то деньги. Раз он сам об этом заговорил, Майкл решил, что можно спрашивать и дальше.
– А какими делами ты занимаешься?
– Лошадьми.
– Ты купил лошадь?
– Нет, я играю на скачках. Делаю ставки на забеги в Вашингтон-парке. Если моя лошадь придет первой, значит, я выиграл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126