Большой волк, вожак, выдвинулся из середины стаи и опасливо подошел к нему на негнущихся ногах. Черная шерсть у него на загривке стояла дыбом. Майкл протянул руку ладонью кверху, растопырив пальцы, чтобы показать, что она пуста. Волк оскалил зубы, но не двинулся с места. Остальные позади него зашевелились, беспокойно завывая, задавая вопрос.
На их собственном языке Майкл сказал им, зачем пришел.
Они замерли.
Он медленно выпрямился и начал отступать через открытые ворота, а потом, оказавшись снаружи на дорожке, остановился и широко раскинул руки. Большой волк сел, не сводя с него глаз, глотая ртом воздух и высунув язык, затем оглянулся через плечо на остальных. Произошел молчаливый спор. Когда спор закончился, волк поднялся на ноги и первым вышел в ворота, показывая дорогу своим товарищам. Они последовали за ним медленно, настороженно, подрагивая от возбуждения, а Майкл продолжал пятиться одновременно с ними, все время держась на одном и том же расстоянии от них.
Из задней части загона донесся тихий вой. Сквозь мрак он различал двух волков, забежавших в сарай при его появлении. Теперь они жались к стене – молодая волчица, серая с белой мордой, и самец, с ног до головы серый. Волчице было страшно, а волк не хотел ее покидать.
Значит, Майкл ошибся. Они все-таки размножаются в неволе.
Он вошел в тень деревьев и стал следить, как большой волк возвращается в загон. Остальные ходили кругами, принюхиваясь к земле, по которой никогда раньше не ступали.
Дважды большой волк подходил к двум оставшимся и звал их за собой, потом поворачивался и выбегал из загона. Они не хотели уходить. На третий раз серый волк последовал за вожаком до ворот, но когда волчица позвала его, вернулся к ней и сел. Она жалобно заскулила и положила голову ему на затылок, удерживая его на месте. Большой волк с отвращением отвернулся от них.
А снаружи волки все ходили беспокойными кругами и нюхали землю. Майкл понял, что они не знают, что им делать. Откуда им было знать? Но он не был их вожаком и понятия не имел, пойдут ли они за ним.
Он бросился бежать, низко пригибаясь и держась поближе к деревьям, подальше от фонарей, горевших на столбах по бокам от дорожки. Чужой запах, шум… Он замер на бегу и увидел человека, вышедшего из тени здания. Это был охранник, а не сторож: на нем была шапка другой формы, а в руках он вертел черную дубинку. Точно такую же 0'Фэллон носил за поясом.
Медленно, очень медленно Майкл повернул голову и начал вглядываться в черноту позади себя. Ни звука, ни движения, ни дыхания – ничего не было слышно, но шесть пар желтых глаз сверкнули ему в ответ в лунном свете.
Человек ничего не услышал, ничего не заметил. Он ушел, скрылся из виду, и, когда его запах улетучился, Майкл вновь бросился бежать.
Бежать было недалеко. Зоопарк был обнесен изгородью, но не весь, а только часть. Он знал, где проходит граница, потому что обследовал всю территорию час назад, пока ждал наступления темноты. Задняя половина зоопарка переходила в лес – сначала редкий, поросший кустарником, но постепенно густеющий. Весь крутой каменистый склон холма порос лесом. Майкл не знал, как далеко простирается лес и что находится за ним, но, когда ветер задувал с нужной стороны, он ощущал запах озера. Это был добрый знак.
Волки пробежали мимо него, но остановились, как только он остановился, и уставились на него в напряженном ожидании. Вожак сделал несколько неуверенных шагов по направлению к нему. Майкл оглянулся, на находившийся позади него холм и указал на него рукой. Большой волк облизнул губы, чтобы показать, что он не боится. Майкл целую минуту удерживал его зоркий цепкий взгляд. Потом волк тряхнул головой, повернулся кругом и бросился бежать вверх по склону. Стая последовала за ним. Вскоре они скрылись из виду, а потом затих и шорох осыпающихся с холма камешков, потревоженных бегущими лапами. Вот тогда-то он и мог бы уйти – вместе с ними или прочь от них. Он сумел бы найти для себя безопасное место, во всяком случае на время, если бы направился куда угодно, в любую сторону, и бежал бы, не останавливаясь, до самого рассвета. Но луна стояла высоко, а в его крови звенела песня охоты. Дикий, необузданный, безрассудный – вот какой он был, вот как он себя чувствовал. «Какого черта?» – как сказал бы Филип. Он их всех отпустит! В самом деле: какого черта?
Добыть ключи не составляло никакого труда. Гораздо труднее оказалось заставить ласок и горностаев покинуть свои тесные клетки и скрыться среди деревьев в парке. В конце концов ему пришлось их выгонять, подталкивая ногами, через искусственный мох и высохшие, мертвые коряги, разбросанные по полу. Очутившись на земле, подросшие детеныши почуяли свободу и оживились: по правде говоря, она привлекала их больше, чем их родителей. Когда они прыгнули и бросились наутек, старшим пришлось последовать за ними.
Скунсов он решил не трогать: открыл дверь их клетки и поспешил прочь. Пусть делают, что хотят.
Еноты ни за что не хотели выходить, они стали совсем домашними. Им здесь нравилось. Он сказал: «Ну и оставайтесь», а сам двинулся дальше.
Куницы и пеканы были умные: они сразу сообразили, что от них требуется, им не надо было ничего показывать. Не успел он открыть проволочные воротца клетки, как они высыпали наружу и умчались – черные и коричневые меховые шарики укатили прочь и растворились в темноте. Секунды не прошло, как их уже не было видно.
А вот лисы ему не поверили. Они были сломлены и не хотели верить, что в их судьбе что-то может измениться. Ему пришлось пробежать вместе с ними часть пути, чтобы заставить их проснуться, пробудить в них надежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126