Кончиками пальцев Кэтрин обвела лицо Бэрка и поцеловала его с благодарностью. Ею владело счастливое умиротворение, мысли почти не двигались. Как чудесно, как все чудесно! Ей говорили, что в первый раз бывает больно, но у нее все вышло иначе: она ощутила лишь глубокое, завораживающее наслаждение. Она переменила положение – осторожно, чтобы не вытеснить его из себя. Даже сейчас ей хотелось ощущать Бэрка. Он улыбнулся ей, сам не подозревая, что в его взгляде отразилось то же безмолвное восхищение чудом, которое он читал в ее глазах.
– Кэтрин Леннокс, – произнес он с благоговением. – Кэт Леннокс. Прекрасная Кэтти Леннокс. Вы меня сразили, мисс Леннокс. Вы поработили меня.
Кэтрин вспыхнула, чувствуя, что глупеет от радости.
– Отлично, я всегда хотела иметь раба, – прошептала она, проводя губами по его ресницам.
– Твоя воля для меня закон, прекрасная Кэт. Приказывай, я все исполню.
И опять она покраснела, на сей раз от шальной и дерзкой мысли, промелькнувшей у нее в голове. Бэрк не сводил с нее глаз. Догадавшись, о чем она думает, он разразился счастливым хохотом и тотчас же застонал в один голос с Кэтрин, чувствуя, что выскальзывает из нее. Тут уж они оба рассмеялись, как дети, лежа на одной подушке и глядя друг другу в глаза.
– Ты на кого больше похожа, на отца или на мать? – тихонько спросил Бэрк, просунув руку ей под спину.
– На о…
Она чуть было не сказала «на отца», но вовремя спохватилась.
– Моя матушка говорит, что вроде бы я похожа на своего отца, да только я его никогда не видела.
– Ах да, я забыл. Нелегкая доля тебе досталась, Кэтти Леннокс.
Она пожала плечами в ответ, и он порывисто поцеловал ближайшее к нему голое плечико.
– Стало быть, твоя матушка еще жива?
– Да. Она живет в Эдинбурге.
– Да-да, ты говорила. Как ее здоровье? Как она поживает?
– Я посылаю ей деньги от случая к случаю, – солгала Кэтрин. – А вот со здоровьем у нее неважно.
– Очень жаль. Она тяжело больна?
– Ну, не то, чтобы… Она умом тронулась. Ничего не соображает, никого не узнает. Я думаю, она таким образом спасается от жизни.
Кэтрин умолкла, вспоминая, какой была ее мать, когда они виделись в последний раз. Лишившись мужа, Роза Макгрегор утратила последнюю связь с реальным миром. Она не могла с ним примириться и поэтому заселила свой собственный вымышленный мир дорогими ей людьми, которых когда-то любила и потеряла. Перед отъездом, мучаясь угрызениями совести оттого, что оставляет ее одну, Кэтрин оправдывала себя тем, что мать, целиком погруженная в свои фантазии, даже не заметит ее отсутствия.
Бэрк внимательно взглянул на ее убитое горем лицо.
– Иногда, Кэт, ты выглядишь так, будто у тебя сердце разрывается.
Кэтрин опять пожала плечами в попытке стряхнуть внезапно охватившую ее грусть. В ее голосе, когда она заговорила, послышался глубоко спрятанный гнев.
– Может, вам и невдомек, но сейчас далеко не самое подходящее время, а Шотландия – не самое лучшее место для больных и старых, майор.
«Вот так уже лучше», – подумал Бэрк. Ему легче было иметь с нею дело, когда она сердилась, а не надрывала ему сердце своей печалью.
– Ну, а вы, – вдруг заговорила она сама, – как ваша семья переживает это смутное время восстаний и военных действий? Ведь ваш дом так близко от границы! Никто из ваших близких не погиб от меча диких горцев?
Он усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Они скверно вооружены, да и солдаты из них никудышные. Удары их мечей никогда не достигают цели.
Кэтрин иронически скривила губы, давая понять, что не клюнет на эту удочку.
– К тому же я единственный сын в семье, – добавил Бэрк.
– А сестры у вас есть?
– У меня есть сестра. – Бэрк невольно улыбнулся, и голос у него потеплел. – Ее зовут Диана, ей шестнадцать. Когда-нибудь она станет очень красивой. Кроме того, у меня есть сводная сестра, – продолжал он уже более прозаическим тоном, – дочь женщины, на которой мой отец женился после смерти моей матери. Ее зовут Оливия. Она очень красива уже сейчас.
Глаза Кэтрин задумчиво прищурились.
– А она замужем, эта сводная сестра? – спросила она как бы между прочим.
– Нет, хотя соискателей сколько душе угодно. Мне почему-то кажется, что она ждет меня.
– Что-то вы уж больно много о себе возомнили! – презрительно фыркнула Кэтрин, рассердившись неизвестно почему.
– Ты так думаешь? А может, у меня есть на то причины.
– Это почему же?
– Сама подумай, Кэт: не далее, как час назад ты утверждала, что я тебе отвратителен. А сейчас ты лежишь в моей постели, томишься, изнемогаешь; ждешь не дождешься, чтобы мы начали все сначала.
– Самодовольная скотина!
Кэтрин приподнялась на локте и взмахнула рукой, словно собираясь закатить ему оплеуху, но Бэрк поймал ее запястье и вновь прижал ее к подушке, смеясь и заглушая ее протесты поцелуем. Она затихла, и его руки опять пустились в неспешное и задумчивое путешествие по ее телу.
– А знаешь, с первого дня нашего знакомства я все хотел узнать, вправду ли твоя кожа такая мягкая, как кажется?
– И что же вы решили? – спросила Кэтрин, сделав вид, что ответ ее не волнует.
– Н-н-ну… я решил, что на вкус она еще лучше, чем на ощупь.
Ее глаза закрылись, когда его губы стали прокладывать теплую и влажную дорожку по ее плечу, защекотали подмышку, а потом двинулись к шее. Он звонко чмокнул ее, и она, взвизгнув, оттолкнула его.
Бэрк радостно рассмеялся.
– Я хочу целовать тебя всю, Кэт, – проговорил он низким и страстным шепотом.
По спине у нее побежали мурашки. А Бэрк все продолжал рассказывать, что он хотел бы с нею сделать, пока у Кэтрин все не поплыло перед глазами. Она села в постели и зажала ему рот рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146