– Обойдемся, – раздраженно пробормотал Бэрк, – можете идти. Хотя нет, постойте! Вот, возьмите это платье, его надо хорошенько вычистить. – Он указал на валявшееся на полу платье Кэтрин. – И сапоги тоже.
Подобрав с полу перепачканное землей платье и промокшие насквозь сапожки, служанка еще раз торопливо присела и пулей вылетела за дверь.
Бэрк бросил взгляд на Кэтрин. Она не сводила глаз с подноса, стоявшего на кровати.
– Можешь меня не ждать, – ядовито прошипел он. – Обожаю холодную ванну перед ужином.
– Сам виноват, – огрызнулась Кэтрин.
Она неуверенно распрямилась, не зная, что предпочесть: мокрое полотенце или мокрую сорочку.
С тяжелым вздохом Бэрк вернулся к столу, где оставил свою дорожную сумку, и, немного порывшись в ней, вытащил чистую шелковую рубашку.
– Надень вот это, – приказал он, протягивая рубашку Кэтрин.
Девушка взяла рубашку и остановилась, ожидая, пока он повернется спиной. Он этого не сделал. И опять гнев, не давая дышать, поднялся у нее в груди подобно воздушному шару.
– Хватит на меня пялиться, черт бы тебя побрал, проклятый сатир!
На щеках у нее выступили багровые пятна, глаза угрожающе сверкнули. Она даже топнула ногой, и это заставило Бэрка рассмеяться.
Он поднял руку усмиряющим жестом:
– Ладно, Кэт, я не буду на тебя глядеть, хотя ты, кажется, сама не понимаешь, что требуешь невозможного. Ну все, все, вот видишь, я отвернулся. Можешь протанцевать джигу в чем мать родила, я не стану смотреть. Можешь мне поверить, я человек слова.
– Ха! Вот уж чего нет, того нет.
И все же она сбросила полотенце и всунула руки в широченные рукава его рубахи, доходившей ей почти до колен. В нее можно было завернуться дважды. Еле ковыляя, Кэтрин доплелась до кровати и забралась под одеяло. Наконец-то можно подтянуть к себе вожделенный поднос! Она с благоговейным трепетом принялась снимать крышки с блюд. С полминуты Бэрк наблюдал за нею через плечо с невольной улыбкой, потом стащил с себя панталоны и вступил в еле теплую ванну. Черт побери, она доводила его до белого каления!
За спиной у него раздавалось легкое позвякивание посуды и столовых приборов, то и дело сопровождаемое тихим довольным урчанием. Что ж, вряд ли ей за то время, что она находилась в бегах, довелось поесть досыта. И все-таки интересно, откуда у нее этот огромный синяк на колене? И еще множество ссадин и царапин поменьше, которые он заметил у нее на теле. А впрочем, что ему за дело до злоключений, выпавших на ее долю за последние два дня? Она ведь дважды пыталась его убить! Такая женщина не заслуживала сочувствия.
Он откинулся назад в ванне и закрыл глаза. Тотчас же перед его мысленным взором возникло видение, настолько ясное и отчетливое, что его можно было принять на явь. Но нет, это было всего лишь воспоминание. Кэт, стоящая перед ним, обнаженная и сгорающая от желания. Это случилось всего сорок восемь часов назад. А потом она в него выстрелила. Однако память все меняет, все кажется не таким, как было на самом деле. На несколько мгновений он позволил себе забыться, наслаждаясь воспоминаниями о том, что произошло между ними в тот долгий дождливый день в гостинице, но вскоре спохватился: возникшие в мозгу образы оказались невыносимо волнующими. Бэрк выпрямился в ванне и принялся яростно плескать и лицо холодной водой. Не следует позволять себе слишком сильно увлекаться мыслями о Кэтти Леннокс, ничего хорошего из этого не выйдет. Он дал себе слово никогда больше к ней не прикасаться, разве что для того, чтобы ее помучить, пока они еще вместе. Хорошо, что пробыть вместе им осталось совсем недолго, Бог даст, дня два-три, не больше.
Бэрк поднялся, вышел из ванны и подошел к постели, чтобы взять полотенце. Девчонка уже заснула, все еще сжимая в руке полупустой бокал с вином. Ну и слава Богу: если бы они заговорили друг с другом, это опять кончилось бы ссорой. Обтираясь полотенцем, он снова стал смотреть на нее. Ни у одной из знакомых ему женщин не было таких волос, он даже не знал, как определить их цвет. «Рыжий», конечно, ближе всего, но это такое обыденное, банальное слово… совершенно не воздающее ей должного. В ее волосах было слишком много золота и еще какого-то непередаваемого «тигриного» оттенка, а иногда они казались темными, как красное дерево. Бэрк так засмотрелся на нее, что даже позабыл о голоде, и очнулся, лишь ощутив зябкий холод.
Он подбросил дров в камин, надел чистую рубашку и сел на постель. Кэтрин даже не пошевелилась. Осторожно, чтобы не разбудить, Бэрк высвободил бокал из ее пальцев. Потом он снял крышку с первого блюда. Пусто. Лишь капля застывающего, как желе, коричневатого соуса. Он снял вторую крышку. Пусто! То же самое с третьим и четвертым блюдом. На пятом, предназначенном для десерта, остался крошечный кусочек яблочной ватрушки. Бэрк покачал головой, не веря собственным глазам. Эта рыжая чертовка, будь она неладна, оставила его без ужина!
11
– Кэт, на помощь! Спаси нас, Кэт!
Такой беспомощный ужас звучал в их голосах, что она горько разрыдалась, не в силах прийти им на выручку. Ее руки были крепко связаны за спиной, и человек по имени Томас загонял кол ей в живот. Прикованная к месту, она захлебывалась от слез, но не могла даже кричать. Майкл и Рори умоляли ее спасти их, но она была намертво привязана к земле и лишь мотала головой из стороны в сторону в безнадежном отчаянии. Их крики стали затихать, зато рев у нее в ушах все усиливался, казалось, ее голова сейчас лопнет. Грубые пальцы вцепились ей в плечи подобно когтям зверя. Кошмар закончился так же, как и всегда: лицо Уэллса склонилось над нею, словно воплощение мирового зла, вытеснив все вокруг, его громоподобный голос заклинал ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146